Стальная крыса отправляется в ад - [37]

— Скоро узнаем, — проговорил я с бодростью, коей вовсе не испытывал. Как ни крути, мы попали на чужую планету, в чужую вселенную, у нас не было еды, зато нам угрожала неведомая опасность. Было от чего приуныть. Хотя, конечно, я не прав, ведь я нашел мою Анжелину, и это очень, очень отрадно. Настроение слегка приподнялось, и я постарался удержать его в таком положении. При этом я не забывал медленно и бесшумно шагать и осторожно прощупывать заросли ножом.

Буханье звучало все громче и аритмичней, ослабевало, затем совершенно непредсказуемо учащалось. Ну а почему бы и нет? Что я надеюсь увидеть, слаженный полковой оркестр?

Заросли редели, попадались все более высокие деревья, и впереди я разглядел поляну. Тропа сворачивала, похоже, она не пересекала поляну, а огибала.

— Очень странно, — сказала Анжелина. — Почему те, кто протоптал эту тропинку, боялись ходить через поляну?

— Может, у них агорафобия, а может, просто стесняются показаться на люди…

— А еще может быть, на поляне кто-то живет и он не жалует гостей. Кстати, буханье доносится оттуда.

Мы остановились у большого толстого ствола, покрытого чем-то наподобие зеленой шерсти, и настороженно огляделись.

— Ух ты! — воскликнула Анжелина.

В самом центре поляны лежала массивная серая тварь, похожая на огромную кучу мокрой глины. С верхушки этой кучи до самой земли ниспадали длинные прутья. И на этих прутьях, словно фрукты на ветках, поблескивали красные шары.

— Они или съедобные…

— Или ядовитые, — договорила за меня Анжелина. — Что-то мне эта зверюга не нравится. Развалилась посреди поляны, а тропинка в обход идет.

Мне все это тоже не нравилось.

— В таком случае, есть два варианта. Либо идем по тропинке и не приближаемся к твари, либо подходим поближе и узнаем побольше.

— Джим диГриз, насколько я тебя знаю, ты уже принял решение. Я иду с тобой.

— Годится. Но с условием, что будешь держаться сзади.

Как только мы ступили на поляну, барабанный бой прекратился — тварь узнала о нашем присутствии. Через несколько секунд она снова забухала, но уже гораздо громче и чаще. И не умолкала, пока я медленно приближался к ней. Я остановился, присмотрелся и озадаченно покачал головой. Трудно было понять, на кого она смахивала, но выглядела сущей уродиной.

В центре серой кучи появилась слюнявое отверстие и раздался низкий скрипучий голос:

— Сущая уродина.

ГЛАВА 12

— Она говорить умеет! — воскликнула Анжелина.

— Не только говорить, но и читать мысли. Что я сейчас подумал, то она и сказала. Слово в слово.

— Неужели она и в мои мозги может залезть? — хрипло произнесла тварь. Анжелина отшатнулась.

— А это уже моя мысль. Слушай, не нравится мне это существо. Совсем не нравится. Пойдем отсюда, а?

— Секундочку. Я все-таки хочу выяснить, для чего ей эти шарики…

Я выяснил, и гораздо раньше, чем мне того хотелось. Тварь с невероятным проворством хлестнула отростком-прутом, и я не успел отпрянуть. Прут обвился вокруг моей шеи и потащил меня вперед.

— Грррк… — только и сумел выговорить я, всаживая в бок твари стеклянный нож. Из раны потекла желтая жидкость. Резать было невероятно трудно. Тварь упорно подтаскивала меня к себе.

— Щупальце руби! — Анжелина обхватила меня сзади, изо всех сил уперлась ногами в землю. Это немного помогло, но я все равно приближался к пасти, из которой вырывался голос. Тварь умолкла, пасть все расширялась, и я разглядел в ней множество темных острых роговых пластин.

Я рубил и хрипел. Перед глазами сгущалась красная пелена, но я не сдавался.

Волокнистая конечность отделилась от туловища твари, когда ее пасть была уже перед моим носом. Я опрокинулся навзничь. Сквозь обморочный туман я видел, как Анжелина тащит меня по земле. Тварь снова заговорила. Громко, хрипло.

— Неужели это страшилище… читает мои… Я сел и потер саднящую шею. Надо же, чуть ни прикончила!

— Как самочувствие?

— Больно! Но в целом — терпимо.

Я опустил глаза. Нож и правая рука были покрыты вязкой жидкостью, а в другой руке я все еще сжимал отсеченную конечность с красным шаром.

— Давай вернемся к океану, — произнес я так же хрипло, как и телепатка-душительница, которая все еще исторгала мешанину из обрывков наших мыслей. — Хочу отмыться от этой гадости и узнать, годится ли в пищу наша добыча.

— Давай я ее понесу, — предложила Анжелина. — И советую пошевеливаться, а то это чудо-юдо, чего доброго, за нами поползет.

Конечно, она шутила, но у меня от этой шутки прибавилось сил. Скоро мы вернулись на берег, я отскреб и отмыл запекшуюся кровь. Рядом со мной Анжелина полоскала шар в воде.

— Дай-ка нож, — попросила она. — Сейчас моя очередь отведать туземной пищи.

— Он же размяк.

— Я быстро.

Я не успел ее остановить. Она разрезала шар, мякоть оказалась влажной, ярко-красной, волокнистой. Больше всего она напоминала мясо. Анжелина отрезала ломтик, понюхала.

— Запах вроде ничего.

— Не надо, — сказал я. Но опоздал. Она сунула ломтик в рот, быстро разжевала и проглотила.

— Недурно. Нечто среднее между морепродуктами и конфетами.

— Не стоило этого делать.

— Почему? Кто-то ведь должен был попробовать. К тому же сейчас действительно моя очередь. И я пока отлично себя чувствую. Ладно, по крайней мере, знаем теперь, почему тропа огибала полянку.