Стальная Крыса идет в армию - [58]

Разумеется, все прошло без сучка без задоринки. Крошечные глазки полицейского вытаращились из-под кустистых бровей на увольнительную, а затем волосатая лапа махнула: проходи, мол. Направляясь к палаткам, я позвенел в кармане мелочью, забытой на радостях прежним владельцем мундира. Этих монеток как раз должно было хватить на кружку разбавленного пива в солдатской пивной. Как говорится, лучше что-то, чем ничего.

Найти пивную было проще простого – из нее доносилась музыка, напоминающая работу камнедробилки.

Вскоре я вошел в провисшую палатку, тускло освещенную лампочками, предназначенными, видимо, только для того, чтобы приманивать летающих насекомых. За грязными деревянными столами на скамьях, сколоченных из неструганых досок, сидели рядовые и потягивали дрянное теплое пиво. Я взял кружку и приблизился к одной из компаний.

– Для меня найдется местечко?

– Найдется. В преисподней.

– Большое спасибо. Ты всех туда посылаешь?

– Каждого осла.

– Совсем как горожане.

Эта реплика вызвала интерес. Здоровяк, с которым я беседовал, выпучил на меня мутные глаза. Остальные тоже обернулись и навострили уши.

– Ты что, тоже из увольнения? А нас завтра отпустят. Ну, как там, расскажи.

– Паршиво там. В пивнушках не обслуживают. А хватаешь кружку – закрывают заведение и расходятся по домам.

– Это мы уже слышали. Но тут ничего не поделаешь.

– Ну почему же? Можно снять форму, уехать куда-нибудь подальше, ну и жить там в свое удовольствие. Вкусно есть, сладко пить, целовать девушек.

Теперь на меня смотрели по-другому. Глазища – что пушечные жерла: казалось, вот-вот грянет залп. Над столом повисла мертвая тишина.

– Что ты сказал? – наконец шепотом спросил здоровяк.

– Что слышал. Идешь в ресторан, садишься за столик, никого не задираешь. Если тебя спрашивают: «Вы любите свежий воздух?» – отвечаешь: «Да, люблю». И все. Тебе дадут штатскую одежду и билет на поезд. Садишься в вагон и ту-ту на другой конец страны. Туда, где тебя вовек не найдут.

– А ты не заливаешь?

– А зачем? Да вы и сами можете убедиться. Кто мешает? Что бы с вами ни случилось – хуже, чем в армии, не будет. – Этот железный довод подействовал не только на здоровяка.

– А ты-то почему вернулся?

– Хороший вопрос. – Я сунул ему под нос увольнительную. – Видишь? Действительна до полуночи. Я вернулся за письмами от мамочки. Ну, до встречи в раю – если захочешь туда попасть.

Я вышел из пивной и направился в сортир, где играла в орлянку другая компания. Поймав подброшенную кем-то монету, я воспользовался этим как поводом, чтобы завести беседу, уронил семена в благодатную почву и удалился, не сомневаясь, что «сортирный телеграф» не подведет. Зная эту публику, я был уверен, что завтра никто не вернется из увольнения. Любопытно, как это воспримет генерал Зеннор?

Пора начинать осуществление плана номер два.

Прежде всего, решил я, надо вырасти в чине. Прозябать в рядовых – нет уж, увольте. Я уже побывал офицером и ни на что другое не согласен.

С этими мыслями я направился прямо в гнездышко этих распрекрасных птичек – офицерский клуб. Найти его было не труднее, чем пивную, благодаря пьяным, которые тащились в противоположном направлении. Армия есть армия; чем выше твой ранг, тем крепче выпивка. Миновав двух майоров, цепляющихся друг за друга, полковника, блюющего на живую изгородь, и неподвижно лежащего в канаве капитана, я увидел впереди клуб. И спрятался в кустах, чтобы понаблюдать за входом.

Это была лихая холостяцкая гулянка. Слышались нестройные голоса, распевавшие похабные песни. На газоне вяло кипели по меньшей мере две драки.

Из клуба то и дело выходили подгулявшие офицеры. У меня сложилось впечатление, что командный состав армии завоевателей пьян поголовно. Я сидел в кустах, поджидая, когда появится стоящая жертва.

Наконец она появилась и, шатаясь, побрела ко мне. Она противно орала, ошибочно полагая, что поет. Вскоре жертва остановилась под фонарем неподалеку от меня, и я смог разглядеть ее как следует.

Капитан. Рост, телосложение почти как у меня. На груди – уйма фальшивых медалей и прочих побрякушек. Как раз то, что нужно. Сейчас подойду сзади, возьму за шею, нажму пальцем куда надо и оттащу бесчувственное тело в кусты. Плевое дело.

Капитан умолк и пошел дальше. Я крался за ним, как призрак. Наконец подскочил, привычно схватил за шею, нажал на сонную артерию… и, перелетев через его голову, с треском рухнул на живую изгородь.

– Что? Бунтовать? – прорычал капитан, заметно протрезвев и приближаясь ко мне на полусогнутых ногах.

Я с трудом поднялся, сделал обманный выпад левой и рубанул сверху вниз правой. Он поставил блок и попытался пнуть меня ногой в живот.

– Захотел убить офицера? Понимаю и не упрекаю. А мне всегда хотелось прикончить рядового. Вот и случай подвернулся.

Он наступал, а я пятился. «Медальки-то, оказывается, настоящие! – мелькнула мысль. – Подумать только – в армии Зеннора есть настоящие офицеры!»

– Смерть офицерам! – заорал я и выбросил ногу, целясь ему в челюсть.

Попасть не попал, зато по инерции развернулся. Воспользовавшись этим, я бросился бежать. Осторожность, как говорится, не порок. Смелость города берет, но города мне были ни к чему. Мне хотелось жить.