Сталкериада. Путь мага - [78]

Когда безопасная территория была полностью помечена флажками, Сергей кивнул Алексею и оба вытащили из «ножен» щупы-детекторы Сотлана, и приступили к поискам. Алекс включил щуп и начал им действовать так же, как действует сапёр щупом для поиска мин. Осторожно втыкал в грунт и медленно продавливал в глубь, наблюдая за тем, чтобы стрелочка прибора отклонилась. Если в пределах действия щупа окажется зерно Сотлана, стрелка начнет отклонятся. И тем сильнее, чем ближе зерно к щупу.

Прошло полчаса. Алекс пока ничего не нашел. Сергей обнаружил два зерна. Сидорович был на подхвате. Сергей поднимал руку, Сидорович подходил с ситом. Сергей, не извлекая щупа, зарывался ладонями к тому месту, где находился чувствительный элемент щупа и старался ладонями захватить тот ил, в котором есть зерно. Все это выгребалось в сито и Сидорович вымывал всю грязь. А Сергей потом по внешнему виду пытался отыскать зёрнышко. Потом Сергей добыл третье зерно, четвертое. Через час Алекс с разочарованием наблюдал, как Сергей достал из сита седьмое зернышко и перекладывает его в пробирку, которую ему подсунул Сидорович. Из-за страха внутри и общей неприятной энергетики этого места на душе уже давно было поганое чувство. Дело было не интересным, неудача Алекса на фоне вполне продуктивного Сергея привела начинающего добытчика в апатию и тоску. Ползать час в воде и ничего не добыть, ну что это за невезение! Уже без всякого оптимизма продолжая тыкать ненавистным щупом в дно вонючей и шипящей вокруг него безумно опасными аномалиями лужи, Алекс вдруг ощутил пробежавший вдоль позвоночника холодок. Он насторожился. Вся вода вокруг него передернулась знакомым, едва заметным белесым сиянием. Алекс встал на ноги и в страхе закрутил головой, пытаясь оценить опасность. Квасьневский стоял к нему спиной, на расстоянии метров десяти, держа автомат на изготовку и оглядывал ближайший край карьера. Сидорович стоял с противоположной стороны обставленного флажками участка, держа в опущенной руке сито и спокойно наблюдал за ним и за Сергеем. Вставший Алекс привлек его внимание, Сидорович перевел взгляд на неудачливого искателя, но не двинулся с места. Противогаз закрывал его лицо и понять, что думает Сидорович, было невозможно. Белесая энергия, пропитавшая толщу воды, достигла максимального уровня светимости, значит сейчас начнет разгораться какая-то аномалия. И он уже видел, какая. Сразу за смотревшим на него Сидоровичем! Прямо за его спиной! Сдвоенная гравитационно-химическая аномалия изменила свою светимость и в центре этого симбиоза начал наливаться шар белой энергии. Пока еще зародыш. Размером с теннисный мяч. Времени мало! Алекса пробила паника. Он поднял руку и начал кричать Сидоровичу, что сзади опасность. Но тот не двинулся с места. Просто поднял в приветствии свою руку. Мол все хорошо, всё безопасно. Продолжай искать. Алекс замахал, беги мол. На что Сидорович в непонимании поднял обе руки, мол всё хорошо. Я тебя вижу. Попытавшись кричать еще громче Алекс понял, что гермошлем костюма и гул аномалий вокруг полностью заглушили его крик. А сфера за спиной Сидоровича уже была величиной с большой арбуз и продолжала неумолимо расти. Еще раз в безысходности, с опущенными от отчаяния руками Алекс оглянулся на остальных. Все были заняты своими делами и ничего не замечали. Белая сфера видимого света уже доросла до полутора метров в диаметре и ее сияние начало наливаться голубым оттенком. Тоска и безысходность взорвалась парализующим взрывом, оглушая психику, она пронзила насквозь всё существо Алексея, пропитывая каждый атом его тела, каждую эмоцию и каждую мысль. И неожиданно Алекс провалился в пустоту. Все негативные переживания и состояния мгновенно исчезли. Алекс стоял с ракетницей. Руки опирались на нагревшийся на солнце метал автомобиля. Вдалеке виднелись вспышки выстрелов автомата. Внутри холодный расчет. Стопроцентная убежденность в своей правоте. Абсолютное безразличие к результату битвы. Просто решимость победить. Не ради себя. Ради Квасьневского. Который в лёгкую принял единственное в этой ситуации решение — атаковать более сильного как по количеству, так и по оружию врага всего лишь с одним пистолетом, чтобы защитить и себя и Алексея. Алексей оглянулся по сторонам, что-то было не так. Всё двигалось вокруг, как в замедленном кино. Проскочила мысль. — Немного ниже. Вот так. Чуть выше окон. Раз!

сердце, до того стучавшее как дождь за окном, замедлило свой ритм и в груди Алекса колоколом ухнуло два раза.

— Два,

сердце ухнуло один раз и по груди снова разнесся гул колокола.

— Три!

Внутри разлилась абсолютная тишина, сердце затихло. Палец очень медленно, как в замедленной съёмке, надавил на курок. Выстрел. Ракетница бесконечно медленно дрогнула, и стрела сначала долго освобождалась из ствола ракетницы, потом, разбрызгивая вокруг брызги ракетной струи начала удаляться в сторону, плавно замедляясь и остановилась в метре от рук Алекса, а затем всё вокруг взорвалось. Зелёная вспышка осветила весь мир и видение боя исчезло. Алекс стоял по колено в чём-то непонятном, что разделило мир на две части. Оно пульсировало и гудело, вибрации от него через ноги Алекса поднимались по телу прямо в его голову, мешая слышать. Алекс стоял на небольшом пустом пяточке пространства. Из глубины Земли к поверхности поднималось четыре золотистых струны. Одна поднималась к Алексу и проходила вдоль его полупрозрачного позвоночника. Когда Алексей попытался проследить остальные струны, то там, где они заканчивались, Алексей обнаружил полупрозрачные, почти невидимые фигуры участников его группы. Вот Квасьневский, вон тот призрак — Сидорович. А это сидит Сергей. Фигуры застыли и выглядели стеклянными, из очень прозрачного, почти невидимого стекла. Их проще было опознать по оружию, превратившемуся в черные пятна. Тонкие, такие же черные, как и оружие, штыри флажков стояли по периметру чистого пространства. А сразу за ними творилось невообразимое. Кипящее марево киселе подобных, полупрозрачных течений разных оттеков, перемешивающихся и сплетающих между собой, устроило на окружающем пространстве множество шевелящихся, копошащихся и пульсирующих вихрей разных размеров, похожих на хищные гигантские клубки пряжи. Там, где эти течения спутывались и завязывались отдельными нитями в узлы, возникали бесшумные грозовые разряды белёсой узнаваемой по оттенку энергии. Огромные молнии били и в глубь земли, и в высь. Из мест, откуда эти молнии вылетали, там по-видимому происходили короткие замыкания разноцветных сплетений, там нити течений были наиболее утончены, иссечены и спутаны. Как раз из этих мест, источников мощнейших электро-разрядов, разворачивались сферы, такие же полупрозрачные и почти бесцветные, как фигурки его товарищей. На границе эти сферы искрились и переливались, как искрятся и переливаются новогодние шары на ёлке. Это была граница контакта двух реальностей, физической, к которой принадлежало сейчас почти невидимое физическое тело Алекса и энергетической, которой являлось его наблюдающее сознание и тот цветной кисель, из которого и состояли аномалии Зоны. Та аномалия, что располагалась за Сидоровичем, была сейчас при смерти. Ее прозрачная оболочка непрерывно колебалась, то покрываясь мелкой дрожью волн, то начиная пульсировать и раскачиваться в разные стороны, как будто она пыталась вырваться из оков или отпрыгнуть от того, что творилось в самой ее сердцевине. Гигантские молнии ярко синей энергии вырывались из ее центра, травмируя, прокалывая и надрывая окружающие сферы других аномалий. Те в свою очередь мгновенно реагировали, выбрасывая навстречу более слабые вспышки ярчайшего света и тут же заращивая пробои в своих прозрачных оболочках. Причина агонии погибающей аномалии крылась в смерче, который развернулся в две противоположные стороны. Вверх и вниз. Большие, каждый по пять-шесть ростов прозрачного Сидоровича. Два встречных вихря, вращаясь, непрерывно набирали скорость и мощь, становясь все больше и удлиняясь. Постепенно, в центре сияющей и разбрасывающей во все стороны голубые молнии аномалии, возникла чернота. Вихри начали втягивать эту черноту в глубь себя и в какой-то момент чернота свернулась в обоих вихрях в нить. Черная нить прошла их насквозь достигла краев, вышла за их пределы, продолжая вытягиваться всё дальше от центра. С какого-то момента Алексей увидел, как далеко где-то в бесконечности, вверху и внизу, в тех местах, к которым эта нить тянулась, прямо в пустом пространстве начали формироваться тёмно-серые отверстия. Первая мысль была из любопытства. Куда ведут эти отверстия? А вторая обдала Алекса холодом смерти. Созерцая все происходящее Алекс понял, что как только черная нить соединит оба отверстия, возникнет короткое замыкание и произойдет взрыв. Полупрозрачная фигура Сидоровича уже была поглощена краем вращавшегося нижнего вихря, и черная нить уж практически касалась контуров его тела. Дикий страх за Сидоровича парализовал сознание, Алекс в панике забился своим бестелесным сознанием и в отчаянии закричал: «Неееееет!». Мощнейший всплеск энергии внутри грудной клетки вырвался наружу упругой волной во все стороны. Со скоростью света, волна энергии рассыпалась мельчайшими искрами, ударяясь в пузыри, в флажки, в белесые человеческие образы и разносясь далее вокруг, по всему кипящему пространству. Поверх того, что в реальности было водой, в которой стоял Алекс, возникла небольшая круговая волна, расширявшаяся вслед за вырвавшейся из Алекса энергией. Энергия ударила в гибнущую аномалию, в вихри, в темную нить. Ничего не произошло. Но волна энергии Алекса докатилась до верхнего и нижнего отверстий, начавших было уже вытягиваться графитовой чернотой навстречу вихрям, отверстия вспыхнули ярчайшим сиянием и затянулись. Как будто их и не было. В том месте снова было однородное пространство, без каких-либо признаков чего-то иного. Черная нить, поняв, что ее никто не ждет, прекратила вытягиваться, замерла на месте, подрагивая, а спустя какое-то время стала сокращаться, возвращаясь обратно в вихри и вливаясь в центр гибнущей аномалии. Вихри явно ослабли и уменьшились, бесшумные молнии стали гораздо слабее и процесс пошел в обратную сторону.