Сталкериада. Путь мага - [64]

Наконец он вынырнул из воспоминаний. Его жизнь и его боль наконец то начали обретать ответы. Сидорович так и сидел рядом, молча ожидая, когда Алекс смириться с открывшейся правдой.

— Да уж, Сидорович. Вот такие дела. И что мне теперь со всем этим знанием делать?

— Алексей, просто живи. Живи на зло всем злым. В первую очередь, докажи себе, что ты достоин этой жизни! Что бы кто из окружающих о твоей жизни не думал иного! Причем докажи себе не своими поступками. Смысл жизни человека далеко не в поступках. Смысл жизни в разрешении себе быть собой. Даже не собой. Просто быть. Просто осознанно присутствовать в происходящих с тобою событиях и явлениях. Видишь, ты по незнанию, всю предыдущую жизнь исполнял волю твоей матери. А какова была воля твоей матери по отношению к тебе?

— Не живи? Алекс постепенно возвращался из мира эмоций в мир размышлений.

— Ну. Это тоже. Но это не самый высокий уровень реализации. Видишь ли, родители для ребенка долгое время исполняют роль богов. А боги распоряжаются не жизнью. Хотя и это тоже, но это не главное. Боги распоряжаются бытием. Твоя мать запретила тебе быть. В твоей жизни тебя просто не было. Маска. Рефлексы. Страхи. Биологические потребности. А на тебе целостном, как на человеческом разуме был поставлен гриф «небытие».

Услышав это слово, Алекс провалился в такую пропасть отчаяния, что испугался, что снова начнет умирать.

Сидорович это заметил и встряхнул его за плечо.

— Алексей, просто будь! Позволь себе быть. Ты ни разу в жизни еще этого не делал. Осознай это. Просто будь!

Глаза Алекса были полны отчаяния, бесконечной тоски и боли. Но присутствие Сидоровича вдохновляло в нем надежду. Надежда постепенно топила тьму в его сердце. Надежда растворяла боль прошлого. Превращая отчаяние в желание ощутить себя «быть». Алекс не знал, что такое «просто быть», но он ощутил, что если желать этого себе, то внутри становится легче.

— И кстати, Алёша. В Библии слово «быть» во второй строчке. Сразу после сотворения неба и земли. Звучит как «Земля же Была…». Понимаешь? Первая строчка — «сотворить», а вторая — «быть»! Даже здесь подсказка, что без «быть» смысла от существования любого объекта во Вселенной, включая и жизнь человеческую, будет маловато. Понимаешь? Твоя мать тебя, как проект, списала, но благодаря твоей воле жить и благодаря защите отца, ты смог выстоять в этом акте. Но далее по твоей жизни «быть» она тебе запретила! А ведь она, хочешь того или нет, была твоим богом лет до семи, это точно. Понимаешь?

Алексей смущенно пожал плечами.

— Все будет хорошо, Сидорович. Все теперь будет просто замечательно.

Лицо Алекса осветила первая улыбка с того момента, как он провалился в смерть.

— Ну вот и прекрасно. Позволь проверить твой пульс.

Сидорович взял Алекса за запястье, наложил на вену три пальца и несколько секунд молчал.

— Ну что ж, восстановление налицо. Пульс уже наполняется. Сейчас я принесу тебе еще горячего чаю. Чуток подогреем твою кровь.

Напившись горячего и очень сладкого чая, Алекс провалился в сон. Проснулся Алексей уже ближе к ужину.

Хотелось залезть под горячий душ и поесть. Чем Алекс и занялся. Полчаса он расслаблялся под контрастным душем, разогрев свое тело до пунцового цвета. Добравшись до кухни, он обнаружил там Сахарова.

— Алеша. Как самочувствие? Вижу, в норме.

— Благодарю, Профессор. Я в порядке. Контрастный душ прекрасно помог. Есть хочу.

— Конечно хочешь. В таких перегрузках за час организм может сжечь недельный запас энергии всех видов. А ты часа три проживал это состояние. Так что. Если тебя взвесить, килограмма три, четыре ты вполне мог потерять. Сахаров продолжал нарезать капусту на салат. Алекс достал из холодильника пару бутербродов и поставил чайник на плиту.

— Алексей, Сидорович сказал, что ты вспомнил себя в утробе матери.

— Да, Профессор. Печально такое о себе узнавать.

— Беда, беда. Хотя, это очень ценный опыт для тебя. Ты, до нашего эксперимента, чувствовал цену каждого мига Жизни. Поскольку много времени находился перед возможным убийством своей жизни. Поэтому ты и воюешь всю свою жизнь за справедливость. Потому что подсознательно чувствуешь, что любая несправедливость приближает того, к кому она направлена, на шаг ближе к его смерти. А теперь ты ценность Жизни ещё и осознал. Теперь тебе станет легче. Ты перестанешь воевать за справедливость.

— Почему, Профессор?

— Потому что справедливость, это не декорация твоей жизни. Справедливость, это нечто другое. Вот смотри. Ты ощутил, что тебя могут убить. Ни за что. Ты зла никому не делал. Даже не думал о зле. А тебя твоя вселенная захотела убить. И это возмутило твою суть. По отношению к тебе, тому беззащитному, беспомощному и неспособному к самообороне, намерение твоего убийства ты воспринял, как несправедливость. Поскольку для тебя вся вселенная тогда была ограничена утробой твоей матери.

— Профессор, но я не вспомнил чего либо, кроме страха.

— И не мудрено. Если ты попадал в смертельные ситуации, то ты должен помнить, что на момент борьбы за жизнь, все чувства и желания, кроме намерения выжить — исчезают. Но когда свою жизнь отстоишь, тогда вдогонку в голове разворачивается анализ причин и следствий. И если тебе не удается разобраться с этим, то вполне можно застрять в эмоциях гнева и в состоянии несправедливости. У меня так было после чернобыльской катастрофы. Я потерял практически всё свое здоровье и несколько лет боялся и ненавидел весь мир. Только позже, когда я смог убедить себя, что мне это на пользу, я начал искать способы исцелиться и начать жить. В твоем же случае разобраться не было никакой возможности. Потому что у тебя не было информационной базы сознания. Твой разум, в утробе матери, был чист и пуст. И была только атакующая тебя вселенная. Нужно быть очень сильным, чтобы прорваться сквозь это и остаться человеком. И ты, хоть и оказался сильным и сохранил свое человеческое, всё-таки застрял в эмоциях. Ты не мог вспомнить причину своего страдания. Но постоянно ощущаешь боль психической травмы, вынужден и далее постоянно к этой боли возвращаться вниманием. Поэтому всю свою последующую жизнь ты был управляем эмоциями, возникавшими под давлением этой не проходящей боли. И главная из твоих эмоций — возмущение несправедливостью мира.