«Сталинские репрессии». Великая ложь XX века - [16]
Не менее интересна биография Л. Берии, публикуемая современной электронной энциклопедией «Кругосвет»: «Получив назначение, Берия, в отличие от Ежова, отнюдь не был бесцветной и несамостоятельной фигурой. Берия изгнал из карательных органов множество работников, участвовавших в репрессиях 1937 года. Первоначально его приход к руководству НКВД вызвал ослабление массового террора. „На свою должность, — вспоминал видный политический деятель 1930–1960‑х годов Анастас Микоян, — он заступил дипломатично. Первым делом заявил: хватит „чисток“, пора заняться настоящей работой. От таких речей с облегчением вздохнули многие…“ Некоторая часть репрессированных была освобождена. В ноябре 1939 года вышел приказ „О недостатках в следственной работе органов НКВД“, требовавший строго соблюдать уголовно-процессуальные нормы».
Безусловно, не подпадающие под жёсткие рамки чёрного мифа действия Л. Берии можно трактовать как тонкий политический маневр, своеобразную игру в «доброго следователя». Однако в архивах хранятся документы, способные ещё более запутать сложившуюся на сегодняшний день картину.
После смерти И. В. Сталина в 1953 году Л. Берия развил бурную деятельность, о которой нам известно преимущественно как о попытке узурпировать власть и ввергнуть страну в пучину нового террора. Якобы предотвращая такое развитие событий, группа реформаторов во главе с Хрущевым произвела арест Берии, вскоре он был расстрелян.
Однако с момента смерти Сталина и до своего ареста Л. Берия успел подготовить ряд постановлений, которые, по объективным причинам, так и остались в виде проектов. Среди них «Приказ министра внутренних дел Л. П. Берии „О запрещении применения к арестованным каких-либо мер физического воздействия“ от 4 апреля 1953 г., „Об упразднении паспортных ограничений и режимных местностей“ от 13 мая 1953 г.,» многочисленные записки о реабилитации партийных и советских деятелей.[27]
Не меньше выпадает из сложившегося стереотипа и поведение Л. Берии во время берлинского кризиса 1953 года, известного в отечественной историографии как «Мармеладный бунт». В обширном исследовании «Советский Союз в локальных конфликтах»[28] так описана эта ситуация:
«27 мая 1953 г. министр иностранных дел СССР В. Молотов, курировавший ситуацию в ГДР, вынес вопрос о положении в Германии на заседание Президиума Совета Министров СССР. На этом заседании был сделан решительный вывод: без наличия советских войск существующий в ГДР режим неустойчив.
Мидовцы предлагали „не проводить форсированную политику строительства социализма в ГДР“. Но ещё более неожиданным стало выступление на заседании нового министра внутренних дел Л. Берии, предложившего вообще выбросить из решения слово „форсированный“. На вопрос, почему он так считает, Берия ответил: „Потому что нам нужна только мирная Германия, а будет там социализм или не будет, нам всё равно“. Для Советского Союза, продолжал Л. Берия, будет достаточно, если Германия воссоединится — пусть даже на буржуазных началах. Свою позицию он мотивировал частично и тем, что единая, сильная Германия станет серьёзным противовесом американскому влиянию в Западной Европе.
Но подобная позиция вызвала жёсткую реакцию В. Молотова. Он подчеркнул, что вопрос, по какому пути пойдёт страна в самом центре Европы, очень важен. Хотя это и „неполная Германия“, но от неё многое зависит. Следовательно, надо „взять твёрдую линию“ на построение социализма в ГДР, но не торопиться с этим».
Кто знает, прислушайся тогда Совмин к словам Берии, как повернулись бы отношения внутри социалистического блока много лет спустя. Не было бы Берлинской стены и длительного противостояния СССР и США по линии, разделившей Германию.
С другой стороны, не стоит сбрасывать со счетов обоснования Молотова:[29] «По словам руководителя МИДа, „отказ от создания социалистического государства в Германии будет означать дезориентацию партийных сил не только Восточной Германии, но и во всей Восточной Европе в целом. А это, в свою очередь, откроет перспективу капитуляции восточноевропейских государств перед американцами“».
Исключить такое развитие событий также было нельзя. Впрочем, их развитие зависело от гибкости советской дипломатии, ниже мы увидим, что в реальности события развивались едва ли не худшим образом.
Не стоит забывать и о сути реформ, которые готовил Л. Берия. Основной их смысл сводился к передаче власти от партийных органов Совету министров СССР, то есть правительству. Фактически Л. Берия готовил частичную деидеологизацию управляющих механизмов, рассредоточение властных полномочий, широкую амнистию заключённых и реформирование системы госбезопасности и правоохранительных органов. С полным основанием можно утверждать, что Лаврентий Берия планировал десталинизацию, как минимум сравнимую с той, что осуществил позже Н. С. Хрущев.
