Сталинские маршалы в жерновах политики - [155]

Донос возымел действие. Абакумов с целым рядом подручных был арестован, на его место назначили Игнатьева, которому ЦК дал секретную директиву «вскрыть существующую среди врачей группу, проводящую вредительскую работу против руководителей партии и правительства». Непосредственная реализация директивы была возложена на Рюмина, возглавившего следственную часть по особо важным делам МГБ СССР, а потом и ставшего заместителем министра.

Тот рьяно принялся за дело. За решетку попали крупнейшие специалисты-медики, в том числе профессор П.И. Егоров — начальник Лечебно-санитарного управления Кремля, профессор В.Н. Виноградов, личный врач Сталина и других членов политического руководства, профессора М.С. Вовси, М.Б. Коган и другие. В числе их «жертв», кроме Щербакова, стали уже называться А.А. Жданов, М.И. Калинин[310]…

Берия в своей записке Маленкову 1 апреля 1953 г. многих подробностей, о которых сказано выше, разумеется, не приводил и со сталинской политикой антисемитизма происшедшее не связывал. Но, даже преследуя цель дискредитировать бывшее руководство МГБ, от истины в целом все же не уклонился. Министр внутренних дел сделал однозначный вывод, что все это дело «о врачах-вредителях» от начала и до конца было вымыслом Рюмина.

«Нужно отметить, — сообщал Берия, — что в Министерстве государственной безопасности он нашел для этого благоприятную обстановку. Все внимание министра и руководящих работников министерства было поглощено «делом о врачах-вредителях». Заручившись на основе сфальсифицированных следственных материалов санкцией И.В. Сталина на применение мер физического воздействия к арестованным врачам, руководство МГБ ввело в практику следственной работы различные способы пытки, жестокие избиения, применение наручников, вызывающих мучительные боли, и длительное лишение сна арестованных». Позорное «дело о врачах-вредителях», столь нашумевшее в нашей стране и за ее пределами, делал вывод Берия, нанесло большой политический вред престижу Советского Союза[311].

Отзываясь на его записку, Президиум ЦК КПСС уже 3 апреля 1953 г. решил согласиться с предложением МВД о полной реабилитации и освобождении из-под стражи врачей и членов их семей, арестованных по «делу о врачах-вредителях», в количестве 37 человек, а также о привлечении к уголовной ответственности работников бывшего МГБ СССР, особо изощрявшихся в фабрикации этого провокационного дела. Ввиду серьезных ошибок, допущенных Игнатьевым в бытность министром госбезопасности, было признано невозможным оставить его на посту секретаря ЦК КПСС.

Принятое постановление вместе с письмом Берии и постановлением специальной следственной комиссии МВД СССР было разослано всем членам ЦК КПСС, первым секретарям ЦК компартий союзных республик, крайкомов и обкомов КПСС. Так в партийном аппарате широко узнавали об инициативах Лаврентия Павловича, что, конечно же, соответствовало его намерениям прослыть реформатором.

4 апреля 1953 г. он вообще, что называется, превзошел самого себя, поставив подпись под приказом, отменявшим людоедские решения ЦК ВКП(б) 1937 г. и 1939 г., которыми органам НКВД разрешалось применение физического воздействия на подследственных. Благодаря его страстному желанию насолить бывшему руководству МГБ стало фактом официальное признание вопиющих извращений советских законов. То, о чем раньше говорили лишь шепотом, было признано официально: «компетентные органы» широко прибегали к арестам невинных граждан, разнузданной фальсификации следственных материалов, широкому применению различных способов пыток — жестокому избиению арестованных, круглосуточному применению наручников при вывернутых за спину руках, длительному лишению сна, заключению арестованных в полуобнаженном виде в холодном карцере. «Такие изуверские «методы допроса» приводили к тому, — писал Берия, — что многие из невинно арестованных доводились следователями до состояния упадка физических сил, моральной депрессии, а отдельные из них до потери человеческого облика».

Министр внутренних дел впредь категорически запретил применение к арестованным каких-либо мер принуждения и физического воздействия и потребовал при производстве следствия строго соблюдать нормы уголовно-процессуального кодекса. В тюрьмах — Лефортовской и внутренней МВД — ликвидировались организованные руководством бывшего МГБ СССР помещения для применения к арестованным физических мер воздействия, а все орудия, посредством которых осуществлялись пытки, уничтожались. Берия предупредил подчиненных, что впредь за подобные нарушения к строжайшей ответственности, вплоть до предания суду, будут привлекаться не только непосредственные виновники, но и их руководители.

Следует отметить, что Президиум ЦК КПСС специальным постановлением одобрил «проводимые тов. Берия Л.П. меры по вскрытию преступных действий, совершенных на протяжении ряда лет в бывшем Министерстве госбезопасности СССР, выражавшихся в фабриковании фальсифицированных дел на честных людей, а также мероприятия по исправлению последствий нарушений советских законов».

К этим мерам органично примыкает и отмена Военной коллегией Верховного суда СССР — по инициативе МВД — приговора по так называемому авиационному делу, в соответствии с которым в 1946 г. были осуждены нарком авиационной промышленности А.А. Шахурин, командующий ВВС Советской армии А.А. Новиков и ряд других лиц.