Сталинградская метель - [13]

Как и предвидел Василевский, известие о разделении функции фронтов вызвало бурную реакцию у Еременко.

– Нет, ну как это понимать?! Мы немцев за Волгу не пустили! Мы, можно сказать, зубами фашистов на берегу остановили, а доколачивать их будет Рокоссовский! Где справедливость?! – возмущался комфронта, и с ним был полностью солидарен член Военного совета Хрущев.

– Форменное безобразие! Я обязательно буду разговаривать с товарищем Сталиным по этому вопросу. Это политически неправильное решение, – пообещал генералу Никита Сергеевич, но, к его огромному разочарованию, Ставка четко разделяла политические вопросы и военные интересы. Когда член Военного совета фронта дозвонился до Верховного, тот посоветовал ему полностью сосредоточиться на подготовке проведения операции «Сатурн».

– Завершать операцию «Уран» и добивать окруженные войска противника будет Рокоссовский – это вопрос решенный, и приказ Ставки по нему вам уже отправлен. Не будем устраивать состязание двух фронтов, кто быстрей разобьет окруженных в Сталинграде немцев. Когда у одного дела два ответственных лица за его исполнение – это серьезно мешает делу. Будет лучше, если вы с товарищем Еременко направите всю свою кипучую энергию на разгром прикрывающих Ростов румын и немцев. За это партия и Родина скажут вам огромное спасибо, – отрезал Сталин, и, почувствовав решительный настрой вождя, Хрущев не стал будить лихо и спорить с Верховным.

Видя, что решение Сталина о разделении двух фронтов окончательное и обжалованию не подлежит, генерал Василевский позвонил в штаб генерала Рокоссовского.

– Товарищ Костин, вы получили приказ Ставки о том, что штабу вашего фронта поручена ликвидация немецкого котла под Сталинградом? – холодным голосом поинтересовался у генерала начальник Генерального штаба.

Холодность эта была порождена тем, что, предвидя передачу его фронту ликвидации окруженного врага, Рокоссовский отправил в штабы армий Сталинградского фронта, чьи дивизии образовывали внутренний фас кольца окружения, своих представителей. Сделано это было под предлогом лучшей координации действий двух фронтов. Когда об этом доложили Еременко, он принялся бурно возмущаться, но своих представителей в штабы Донского фронта так и не послал.

Василевский также считал, что командующий Донским фронтом торопит события, и вот оказалось, что Рокоссовский был прав в своих действиях.

– Знаю, что положение дел на южном фасе окружения вам хорошо известно, поэтому хочу знать, где и какими силами вы намерены наступать?

– Здравствуйте, товарищ Михайлов, – спокойным и будничным голосом ответил комфронта. – Приказ Ставки я получил два часа назад, и полного плана действий у нас пока ещё нет. В общих же деталях могу сказать, что мы намерены двумя ударами с севера и юга рассечь группировку противника на две части, занять их основные аэродромы. После чего добить её по частям.

– Какими силами вы намерены осуществить свои намерения? Согласно тем сведениям, что я располагаю, армии вашего фронта понесли серьезные потери при прорыве обороны врага, и для нанесения удара с северного фаса окружения они ещё не готовы.

Если вы намерены поручить главную роль по взлому обороны противника армиям южного фаса, то я сразу предупреждаю, что положение у них тоже далеко не блестящее. Все они нуждаются в пополнении, которое поступит в лучшем случае к концу декабря.

Казалось, что начальник Генерального штаба говорит безрадостные вести для Рокоссовского, но, к удивлению Василевского, это никак не повлияло на бодрый настрой собеседника.

– Мы хорошо знаем положение дел в 57-й и 64-й армиях, товарищ Михайлов, – заверил собеседника генерал, – и, честно говоря, не рассчитывали на них в своих планах по прорыву обороны врага.

– Тогда как вы собираетесь прорвать оборону противника? За счет перегруппировки своих сил путем ослабления 66-й армии левого фланга, но это откровенно рискованное мероприятие, – предупредил Василевский, но снова не угадал.

– Главным нашим тараном будет 2-я гвардейская армия генерала Малиновского. Вопрос с отправкой её на наш фронт согласован с товарищем Васильевым, и её прибытие ожидается к середине декабря.

– Задумка неплохая, – согласился Василевский, – но, насколько я знаю, у этой армии нет боевого опыта, и есть риск, что она завязнет в обороне противника, не выполнив своей боевой задачи.

– У штаба фронта иное мнение, товарищ Михайлов, – без обиняков заявил собеседнику Рокоссовский, чем вызвал неудовольствие у Василевского. Представитель Ставки и начальник Генштаба не привык к проявлению столь откровенной самостоятельности со стороны командующего фронта. Фронтов и командующих было много, а начальник Генерального штаба, определяющий и направляющий их действия, был один.

– Я рад этому, товарищ Костин, и очень надеюсь, что вы справитесь с поставленной перед вами задачей без привлечения дополнительных сил.

– Мы тоже на это надеемся, – откликнулся Рокоссовский, твердо уверенный, что сможет расколоть окруженную вражескую группировку силами 2-й гвардейской армии.

– Тогда жду от вас победной реляции, – произнес Василевский и повесил трубку.