Сталинградцы - [10]
Следующее мое дежурство началось утром 25 августа и продолжалось двенадцать дней, так как большая часть работников железнодорожного узла была эвакуирована за Волгу и оставшимся пришлось работать бессменно, выполняя задания военного командования. Наш КП сгорел, но бесстрашный электромонтёр Колчев успел вытащить из него телефоны и коммутатор. Новый КП был оборудован в бомбоубежище на привокзальной площади. Но условия работы теперь были другие: на КП долго никто не оставался. Начальник станции лично подавал вагоны с зерном на мельницу, выводил порожняк. Мне тоже приходилось сопровождать составы, наливать цистерны бензином, откатывать от огня вагоны с ценным грузом. Основные выходы железнодорожного узла были закрыты ещё в ночь с 23 на 24 августа, но выходы на Сарепту и к Волге через Банную продолжали действовать, пока сюда не прорвались наземные войска противника.
Вернувшись с постройки оборонительного рубежа у станции Воропоново, я пришёл в свое паровозное депо. Тут уже всё было разрушено. Мне надо было доложить своему начальнику, что я прибыл, и получить от него задание. Начальник работал в убежище. Выслушав мой доклад, он сказал:
— Найди исправный паровоз, заправь его и начинай работать по указанию военного коменданта.
Исправного паровоза найти не удалось. В поисках его я добрался под бомбёжкой до станции Банной. Там в тупичке стоял паровоз с несколькими пробоинами в тендере. Я решил его заправить. Мне дали в помощь группу бойцов. Началась жаркая работа. Одни пилили шпалы, другие забивали пробоины в водяном и нефтяном баках, третьи таскали воду в тендер. Прошло не более полутора часов, как паровоз вновь ожил.
Военный комендант поставил мне задачу: вывезти составы с военным грузом, стоящие на перегоне Сталинград — Разгуляевка, где уже шли бои с немцами, прорвавшимися к заводскому району города. Первый эшелон застрял у Мамаева кургана. Подъехать к нему было нелегко из-за сильной бомбёжки и артиллерийско-миномётного огня. Я не знал, в каком состоянии эшелон, можно ли его тащить. Чтобы выяснить это, я слез с паровоза и ползком подобрался к составу. Осмотр показал, что задание выполнить можно.
При спуске состава на станцию Сталинград-1 противник не сумел повредить мой паровоз, если не считать нескольких пробоин в водяном баке. Но потом немцы увидели, что составы уходят у них из-под носа, и стали засыпать нас минами. При спуске последнего состава прямым попаданием мины в паровоз был сбит клапан Альфа. Вторая мина пробила нефтяной бак. Все мои усилия удержать пар и нефть были тщетны. Паровоз без пара спустил состав к станции и на этом закончил свою боевую жизнь.
Железнодорожники Сталинградского узла не прекращали работы во время налетов вражеской авиации.
Я решил, что надо найти другой паровоз. Пробираясь среди горящих вагонов — где бегом, где ползком, — я нашёл на южной стороне станции паровоз № 3783. Проверил — исправный, но наличие воды и топлива позволяло только добраться до станции Банной. У меня не было уверенности, что смогу на станции набрать воды и топлива; поэтому, подготовив паровоз к заправке, я побежал на Банную. Убедившись, что сомнения были напрасны, поспешил обратно к паровозу. Со мной пришёл помощник машиниста Максимов. В эту ночь нам пришлось с ним потрудиться, так как паровоз стоял на повреждённом пути и, чтобы вывести его из тупика, надо было сменить одно звено рельс. Немцы навесили в воздухе много «люстр», и мы работали при их свете.
На Банную прибыли утром. Набрав в паровоз воды и топлива, я доложил коменданту, что готов к выполнению дальнейших заданий.
Задание было дано немедленно: взять с разливки две цистерны с горючим, одну цистерну с водой и доставить их к лесочку у разъезда Разгуляевка, куда подойдут автомашины. Этот перегон находился под особым наблюдением противника, поставившего себе целью не выпустить из Сталинграда к нашей передовой линии ни одной цистерны с горючим. Мы с Максимовым прорывались сквозь ураганный огонь, попеременно забивая пробоины то в цистернах, то в паровозе. Несмотря на эти трудности, горючее было доставлено в указанное место.
На обратном пути при подъезде к входному семафору станции Банной паровоз был разбит прямым попаданием снаряда; при этом тяжело ранен мой помощник. Я вынес товарища Максимова из паровоза, положил на плащ-палатку и дотащил до берега Волги, где сдал медсёстрам, отправлявшим раненых на левый берег.
Когда я доложил о своём положении коменданту, он сказал, что паровоз можно найти на станциях Волжская или Ельшанка; надо взять двух бойцов и пойти с ними туда. Мы пошли ночью. Не доходя до станции Волжской, я увидел за мостом во тьме силуэт паровоза. Подойти к нему было невозможно — мост обстреливался артиллерийским и миномётным огнем. Мы легли и ползком добрались до паровоза. Паровоз стоял под парами, но бригады на нём не было. Наличие воды и топлива позволяло двигаться. Только я закончил осмотр паровоза, как подошёл какой-то военный и спросил:
— Бригада есть?
Я ответил:
— Есть один машинист.
Он сказал, что надо сейчас же взять вагон с пшеницей и доставить на станцию Сталинград-1 на мельницу. Понимая важность этого задания, я приступил к выполнению его, не требуя, чтобы приказ подтвердило мое начальство.
