Сталин: тайные страницы из жизни вождя народов - [29]

Чуть позже, по предложению все того же куратора Забрежнева, Митрополитов (для официальных бумаг) был переведен из Средней Азии в Донбасс с понижением; на самом деле — в связи с переводом на руководящую работу в партийную разведку.

Итак, Митрополитов в 1925-м откомандирован в Гима-лай, где позже познакомится с Рерихом. Там он будет находиться по 1928-й, и именно там, помимо научных исследований, создаст исключительную, особую программу подготовки специалистов для нужд Мировой революции. Даже Рерих был потрясен умом и возможностями 20-летнего магистра. Однажды во время одного из экспериментов Митрополитов повернулся к Рериху и произнес: он уже готов выехать к вам. Буквально только что Николай Константинович подумал о том, что ему надо увидеться с одним из деятелей Китайской партии Гоминдан Суном. Однако он ни слова не сказал вслух! И, значит, юноша не только услышал его мысли, но и направил мысленное послание неизвестно где находящемуся Суну, чтобы тот явился сюда… Сун прибыл через несколько дней.

А спустя тринадцать суток юный магистр Мирополитов покинул Шамбалу… И в 1929 г. в Тибете, в Нагаре заработает «Урусвати» — Институт гималайских исследований Николая Рериха; закончит свою деятельность в 1942 г.

Умы, занятые вещами обыденными и примитивными, не смогут понять и воспринять, что описанные способности индивида — реальность; тленные материалисты никогда не допустят и мысли о сверхвозможностях себе подобных…

Мозг Митрополитова стал сверхуникален: он умел одновременно и одномоментно вызвать в памяти два, а то и три мгновенья из прошлого — давнего или же недавнего. Подобный дар дается немногим. К тому же Митрополитов имел привычку обдумывать сразу несколько дел; и если практически все вокруг видели мир с высоты своего роста, тo он — могучий аналитик, словно с высоты птичьего полета… или еще выше.

В конце 1931 года Митрополитов предлагает создать отдельный Институт партии на базе своего структурного подразделения. Сталина подобное предложение заинтересовало, и он вызвал молодого мужчину к себе. На встрече тот предложил собеседнику самому возглавить Институт, введя, Однако, три должности заместителей, на одну из которых Он предложил свою кандидатуру и, указав, что в его обязанности будет входить строительство партийных органов в СССР и за рубежом. На должность второго зама, — предложил он, — желательно поставить человека, обладающего волевым характером и неординарными возможностями;

на него следует возложить функцию кадрового обеспечения партийных структур в стране и за рубежом (он предложит на эту должность недавнего сотрудника ОГПУ Александра Евгеньевича Голованова, ставшего, как и сам Митрополитов, секретным сотрудником Секретариата товарища Сталина; его биография для нынешних исследователей также полна белых пятен). В связи с тем, что для воплощения замыслов Института потребуется военная сила, в должности заместителя начальника по военным делам необходим человек с неординарным стратегическим мышлением. Но никакой конкретной кандидатуры разработчик не предложил, а вождь и не затребовал.

Буквально на следующий день Сталин подписал секретное решение о создании Института в полном соответствии с замыслом Митрополитова. А уже в следующем, 1932 году Митрополитов станет профессором, — вот эти сведения сохранятся в советских энциклопедиях, как и то, что в 1932 году он стал выпускником Института красной профессуры (основное обучение на отдельных факультетах там было построено по постулатам Талмуда и другим древнееврейским источникам), и тогда же, с 1932 по 1937 гг. занимает должности заместителя директора Историко-партийного института красной профессуры и заместителя директора Института истории партии при МК ВКП(б). Недурно для человека 27 лет от роду! Однако, смею думать, секретный Институт, возглавляемый Митрополитовым в качестве одного из заместителей, не имел ничего общего с вышеназванными заведениями, где он также исполнял обязанности зама, успевая руководить словно бы по… 48 часов в сутки! А еще — в 1937–1943 годах этот профи работал в Исполкоме Коминтерна.

За все годы сотрудничества Сталина и Митрополитова у них сложились ровные и взаимоуважительные отношения, скрытые ото всех плотной завесой тайны.

Обычно вождь в строго установленное время принимал Митрополитова на Ближней даче. Охрана не знала, да и не могла знать, кого привозил автомобиль с затемненными окнами. Некоторые охранники видели издалека лишь четверых высоких, плотных мужчин, которые входили в одну из вспомогательных дверей строения. Обычно перед приездом таинственного гостя экономка вождя выходила из своей комнаты и говорила подполковнику Крастелеву, чтобы тот отправил охрану подальше. И, увидев подъехавший вплотную к крыльцу автомобиль, сама открывала дверь. Тихо здоровалась с выросшими, как из под земли, молодцами; она видела лица первых двоих и помнила их. Вторая пара плотно скрывалась за ними, а между первыми шел в нахлобученном на брови головном уборе маленький человек. Ну такой маленький, что из-за этих молодцев ни справа, ни слева, ни сзади, ни спереди никто его не мог заметить. Войдя в коридор, дородная экономка шла строго по центру дорожки неспешными шагами, и сама того не ведая, своей пышной фигурой полностью закрывала присутствующего между охранниками небольшого человека. Дойдя до приемной, она отворяла дверь, взглядом осматривала комнату, и, убедившись, что там никого нет, впускала гостей. Четверо молодцев словно замирали у двери вождя и часами стояли, не шелохнувшись, дожидаясь патрона… Экономка, выходя в коридор, от некоего внутреннего волнения, граничащего с ужасом, крестилась со словами: «Боже, спаси и сохрани от этого Черномора». Однажды после ухода гостей, она совершенно неожиданно услышала от Сталина: «Черномор? Но он мне нужен. Дэнь-ги делает. Умеет!»