Сталин. Схватка у штурвала - [36]

Подробности неизвестны до сих пор. Но известно главное — именно тогда, именно там, именно Радеком были достигнуты первые договоренности, которые потом и легли в основу советско-германского сотрудничества как в экономике, так и в военной области. Обе страны были в тогдашней Европе изгоями, париями, этакими прокаженными, изгнанными из «нормального» общества. И стремились дружить, поскольку это было выгодно обеим.

Именно ради столь жизненно насущной цели немцы и закрыли глаза на темную историю с убийством двух социал-демократических вождей. Это было, конечно, печально, — столь наглое убийство! — но мало что стоило перед лицом высоких целей германо-советской дружбы…

В общем, у Радека были многолетние, теснейшие связи с германскими секретными службами.

И не только с ними, а даже с… нацистами!

Какими бы противоестественными эти шашни кому-то ни казались, ничего удивительного тут нет. Радек, строго говоря, никаким «евреем» не был вовсе. Он был революционером, и только. А нацисты, в начале двадцатых еще слабенькие и относительно тихие, были слишком большими прагматиками, чтобы ссориться со столь сильным и влиятельным союзником, как Радек, только оттого, что у него что-то там не в порядке с пятой графой.

Исторические факты таковы: 20 июня 1923 г. на расширенном пленуме Исполкома Коминтерна в Москве Радек толкнул поистине сенсационную речь, предложив вступить в военно-политический союз с нацистами против Антанты. Начал он с того, что предложил воздать честь памяти «мученика» — молодого нациста Лео Шлагетера, только что расстрелянного французскими оккупационными властями в Рейнской области (не за политические убеждения, а за конкретные террористические акты). Цитирую Радека дословно: «Мы не должны замалчивать судьбу этого мученика немецкого национализма, имя его много говорит немецкому народу… Шлагетер, мужественный солдат революции, заслуживает того, чтобы мы, солдаты революции, мужественно и честно оценили его. Если круги германских фашистов, которые захотят честно служить германскому народу, не поймут смысла судьбы Шлагетера, то Шлагетер погиб даром…».

И далее: «Против кого хотят бороться германские националисты? Против капитала Антанты или против русского народа? С кем они хотят объединиться? С русскими рабочими и крестьянами для совместного свержения ига антантовского капитала или с капиталом Антанты для порабощения германского и русского народов?»

Дальнейшее подробно описал израильский публицист М. Агурский: «Речь Радека произвела бурю в Германии. Граф фон Ревентлов, один из ведущих лидеров правого национализма, впоследствии примкнувший к нацистам, и некоторые другие националисты стали обсуждать возможность сотрудничества с коммунистами, а главный коммунистический орган „Роте Фане“ предоставлял им место. Коммунисты выступали на собраниях нацистов, а нацисты — на собраниях коммунистов. Тогдашний лидер немецкой компартии еврейка Рут Фишер призывала к борьбе против еврейских капиталистов, а нацисты призывали коммунистов избавиться от их еврейских лидеров, обещая взамен полную поддержку…».

Хорошенькое сердечное согласие! Торжествует голый расчет, без всяких заскоков на национальной почве… Сам Радек, объясняя свою позицию товарищам по партии (не на шутку потрясенным такими новшествами), так и говорил: ни о каких сантиментах тут и речи не идет, это вопрос «трезвого политического расчета». И тут же уточнил: «люди, которые могут погибнуть за фашизм, гораздо симпатичнее людей, которые лишь борются за свои кресла».

Необходимо уточнить, что Радек после этой встречи не подвергся критике. Наоборот. Зиновьев, глава Коминтерна, Радека всецело поддерживал. Бухарин еще парой месяцев раньше отмечал сходство большевистских методов и фашистов Муссолини (Муссолини по прошлой жизни — такой же социалист, приятель многих большевистских вождей, даже любовницей у него одно время была русская анархистка Анжелика Балабанова).

В тот же клубок оказался замешан и болгарский вождь Георгий Димитров. На скамью подсудимых нацисты его посадили гораздо позже, а за десять лет до того он вел себя совершенно иначе со своими будущими судьями. Большую свинью Димитрову подложил бежавший в 1938 г. в США от сложностей жизни Ян Валтин (псевдоним в Коминтерне — Рихард Кребс), запутавшийся в двойной работе и на Коминтерн, и на гестапо. Именно он, циник, опубликовал в своих мемуарах совершенно секретную инструкцию секретаря Исполкома Коминтерна г. Димитрова, в которой товарищ секретарь писал о необходимости теснейшего союза нацистов и германских коммунистов в деле свержения Веймарской республики.

Одним словом, политика «революционной целесообразности» на деле, в ее практическом применении. Какое-то время большевики, как русские, так и германские, пребывали в самых добрых отношениях с нацистами Гитлера. Отношения дали трещину после 1923 г., когда в Германии провалились и коммунистический путч, и гитлеровский (что любопытно, по какому-то загадочному совпадению грянувшие в один и тот же день).

Помните, модно было винить Сталина в приятельстве с Гитлером? Нет уж, началось это задолго до Сталина и совершенно другими людьми…