Сталин против партии. Разгадка гибели вождя - [46]

. Однако, как только НКВД исполнила в основном поставленную задачу, 17 ноября 1938 года наркомату постановлением СНК СССР и ЦК ВКП(б) запретили «массовые операции по арестам и выселению», судебные тройки ликвидировали, следователей обязали соблюдать нормы уголовно-процессуального кодекса. Через неделю, 24 ноября, Политбюро уволило Ежова с поста наркома внутренних дел, 28 ноября назначив вместо него Л.П. Берия. Наконец, 1 декабря 1938 года Политбюро выпустило второе за месяц постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б), касающееся НКВД, «О порядке согласования арестов», которым практически гарантировало неприкосновенность лицам, занимающим высокие должности в Совнаркомах, в законодательных палатах СССР и республик, в РККА и ВМФ, ибо отныне без санкции высшего руководства (фактически И.В. Сталина) наркомат не имел права трогать никого из государственных чиновников среднего и высшего звена. Взамен высшее руководство, то есть Сталин, желало от подопечных немного — лояльности и профессионализма[62].

О членах и кандидатах в члены ЦК ВКП(б) речь в постановлении не шла. Значит, поединок с Центральным комитетом не закончен, хотя активная фаза гражданской войны 1 декабря 1938 года и завершилась, перейдя в стадию позиционного противостояния: массовые репрессии сменились выборочными.

Таким образом, первое наступление Сталина против принципа коллективного руководства, достаточно сильно потрясшего партию и значительную часть общества, захлебнулось в буквальном смысле (т. е. кровью). Освободить Общество от диктата партии, реализуемого ЦК ВКП(б) и тремя коллегиями, не удалось. Ждать следующих выборов, которые состоятся через пять лет, не имело смысла по двум причинам. Во-первых, до декабря 1942 года нужно было еще дожить, а досрочный роспуск парламента (Верховного Совета) сталинской конституцией предусмотрен не был. А, во-вторых, риск, что и Центральный комитет нового созыва, избранный XVIII съездом ВКП(б), намеченный на март 1939 года, не согласится добровольно отречься от власти, независимо от отношения каждого члена ЦК к проблеме коллегиальности, был весьма велик. И как следствие этого протеста, произойдет новый конфликт, новая вспышка скрытой или явной гражданской войны, что, конечно же, было возможно, поскольку не все меры по укрощению джинна были использованы.

Тем не менее, некая слабая попытка «укрощения» партийной номенклатуры на съезде была предпринята в форме переоценки роли партии в условиях надвигающейся военной угрозы, и ее места в управлении страной. Наиболее полно суть новой «фазы укрощения» управленческой роли партии раскрыл кандидат в члены Политбюро ЦК ВКП(б), он же руководитель Ленинградской партийной организации А.А. Жданов. Выступая с докладом по внесению изменений и дополнений в устав партии, он продолжил развитие тезиса, высказанного Сталиным в отчетном докладе 21 марта 1939 года, о реформировании партии в ближайшие десять — пятнадцать лет.

Докладчик прямо заявил, что реформа предполагает отделение партии от государства и такая необходимость диктуется чисто экономическими причинами: «Там, где партийные организации приняли на себя несвойственные им функции руководства хозяйством, подменяя и обезличивая хозяйственные органы, там работа неизбежно попадала в тупик». Именно этим объяснил он все просчеты и неудачи предыдущих пятилетних планов. Рассуждая не о горкомах, обкомах или райкомах, а об аппарате ЦК ВКП(б), отметил: «Производ-ственно-отраслевые отделы ныне не знают, чем им, собственно, надо заниматься, допускают подмену хозорганов, конкурируют с ними, а это порождает обезличку и безответственность в работе»¹. И, не заботясь о том, как отнесется к его предложению партократия, объявил о ликвидации подобных отделов. Всех, кроме (временно) двух: сельскохозяйственного, в силу его сохранявшейся значимости, и школ, так как в стране отсутствовал союзный наркомат просвещения.

Развивая положения, уже высказанные Сталиным в отчетном докладе, Жданов предложил полностью реконструировать структуру партаппарата и построить ее на двух опорах. На Управлении кадров (УК), что в контексте выступления Сталина должно было означать только одно — проведение в жизнь новой политики по отношению к «интеллигенции», вернее, работникам госаппарата, имеющим высшее образование, которых и следовало выдвигать на руководящие должности. И не только в гос-, но и в партаппарат, ибо даже среди секретарей обкомов, крайкомов, ЦК компартий союзных республик, подметил Жданов, свыше 40 процентов не имели хотя бы среднего образования.

Вторым базисом, на котором отныне предстояло покоиться партаппарату, становилось Управление пропаганды и агитации (УПиА). Оно получало две основные функции — пропаганда и агитация с помощью подконтрольных прессы, радио, издательств, литературы и искусства. А также подготовка в теоретическом плане («коммунистическое воспитание») всей массы партийных и государственных служащих: на годичных курсах переподготовки — низшего кадрового звена, в двухгодичных Ленинских школах — среднего звена, в трехгодичной Высшей партийной школе при ЦК ВКП(б) — резерва для высших руководителей.