Сталин перед судом пигмеев - [12]

Однако об этом Рыбин узнал со слов других охранников, так как Хрусталев вскоре умер. Н. Добрюха замечает: «Вызывает вопросы и внезапная смерть здоровяка Хрусталева через 10–15 дней после похорон Сталина, о чем мне рассказал Ю. С. Соловьев, около 10 лет являвшийся подчиненным Хрусталева и одним из самых приближенных телохранителей Сталина. Соловьев уверял, что вскоре после смерти Сталина Хрусталев был арестован, но… уже дней через 10 выпущен и вскоре скончался».

О противоречивом поведении охранников свидетельствует то, что, несмотря на строгие приказы никого не беспокоить и не нагнетать панику, в тy роковую ночь они вновь решились звонить высокому начальству по поводу состояния Сталина. Как утверждал Хрущев, ночью Маленкову опять позвонили охранники, которые сочли, что «сон» Сталина не похож на сон здорового человека. Тогда все участники последней трапезы со Сталиным в ночь с 28 февраля на 1 марта решили поехать снова на дачу, пригласив также Кагановича и Ворошилова. По словам Хрущева, «условились также, что вызовем и врачей». По словам Рыбина, «лишь в половине восьмого приехал Хрущев, утешив: «Скоро будет медицина».

Документы, выставленные на всеобщее обозрение в начале марта 2003 года в здании Государственного архива РФ, свидетельствуют, что на самом деле в 7 часов утра (а не после половины восьмого) на дачу прибыли врачи во главе с профессором Лукомским. Опять возникает вопрос: почему не вызвали врача среди ночи, сразу после повторного звонка охранников? Получалось, что от времени обнаружения Сталина на полу до приезда врачей прошло более 8 часов! Если же предположить, что Сталин потерял сознание утром 1 марта, то это значит, что ему не была оказана помощь в течение суток. За это время даже в те годы «скорая помощь» из Москвы могла прибыть самолетом в любую точку СССР, включая стойбище оленеводов Крайнего Севера или кишлак в горах Памира. Возможно, если бы не настойчивость охранников, то и 2 марта к Сталину не допускали бы врачей.

Запоздалое же вмешательство медицины не могло спасти Сталина. Как утверждает Николай Добрюха, врачи лишь с опозданием стали принимать меры против отравления, обнаруженного ими. Однако врачи скрывали эти свидетельства за туманными медицинскими формулировками, так как боялись, что их же и обвинят в отравлении Сталина.

Хотя многое говорит в пользу насильственной гибели Сталина и ответственности за это Берии и других руководителей страны, менее ясно, почему вдруг они решили убить Сталина. Есть свидетельства о том, что Берия хотел избавиться от Сталина, так как последний хотел избавиться от Берии. Молотов сообщал Чуеву, что «Сталин иногда выражал пренебрежительное отношение к Берии. Убрать хотел». Подобные же мысли высказывал и Хрущев в своих воспоминаниях. На июльском пленуме 1953 года Каганович утверждал, что во время первомайской демонстрации 1953 года Берия, обратившись к некоторым членам Президиума ЦК, сказал, что Сталин замышлял убрать его, но «не знал, что если бы он меня попробовал арестовать, то чекисты устроили бы восстание». Факт такого заявления Берии подтвердили и другие члены Президиума ЦК.

В своей беседе с писателем Аркадием Первенцевым бывший секретарь и член Президиума ЦК КПСС П.К. Пономаренко, вспоминая заседание руководства страны, состоявшееся за полгода до смерти И.В. Сталина, говорил: «В конце заседания Иосиф Виссарионович поставил организационные вопросы. Сначала он зачитал заявление Берии, почему-то не включенного в одну из двух комиссий — ни в военную, ни во внешнеполитическую — хотя в них были, распределены все члены Президиума. Сталин сказал: «Берия — человек, желающий иметь власть везде, но нигде как следует не работающий. Не возражаете, чтобы включить его во внешнеполитическую комиссию… Мы, впервые услыхав от вождя такую резкую характеристику Берии, промолчали. Сталин приказал включить».

Следует иметь в виду, что, хотя Пономаренко стал впервые свидетелем такого отношения вождя, Сталин на протяжении десятка лет не раз критиковал Берию и порой довольно резко. (Об этом, — в частности, вспоминали Главный маршал авиации А.Е. Голованов и начальник сталинской охраны генерал Н.С. Власик.) Это не мешало Сталину отдавать должное организаторским способностям Л.П. Берии, которые особенно проявились в ходе создания советского ядерного оружия. Как известно, Л.П. Берия возглавлял руководство этими работами. Хотя свидетельства Молотова, Пономаренко и самого Берии (со слов Кагановича) говорят о неустойчивости положения этого руководителя, казалось, что Сталин лишь стремился одернуть его. Сталин имел основание быть недовольным излишним самомнением, характерным для Берии. Но, высказавшись прилюдно о том, как он низко оценивает заслуги Берии, Сталин, в конечном счете, включил его в комиссию по международным делам.

Наконец, следует иметь в виду, что не было прочным положение и других членов Президиума ЦК. В конце 40-х годов пошатнулось положение Г.М. Маленкова в связи с так называемым «делом авиаторов». Как отмечает историк Юрий Жуков, еще в феврале 1947 года Сталин в беседе со Ждановым ставил вопрос о том, чтобы вывести из состава ЦК Г.М. Маленкова.