Сталин. Очищение от «питерских» - [2]
На совещании в Ильинском троцкисты, разрабатывая план по ликвидации Кирова, создали две террористические группы. В одну из них входил Николаев. Общее руководство этими группами было возложено на Бакаева. Бакаев троцкистско-зиновьевским блоком был определен на пост наркома внутренних дел СССР. Ягода же метил на пост Председателя Совнаркома. Николаев начал подготовку к акции с того, что в своем блокноте расчертил маршрут передвижения Кирова из его дома в Смольный. По первому варианту разрабатывался план убийства на улице, с тем чтобы удобнее скрыться с места преступления. При помощи латвийского консульства Николаев должен был покинуть пределы страны и продолжить за границей борьбу против Советской власти. Второй вариант– убийство якобы из чувства личной мести человеком, доведенным до отчаяния тем, что он никак не может устроиться на работу. Этот вариант предусмотрен на случай, если Николаева застигнут на месте преступления. Подготавливалось и алиби. Николаев нигде не работал и обращался по вопросу трудоустройства именно в те организации, где его не могли взять на работу. При обращении в различные организации Николаев требовал для себя такие условия, которые не могли быть удовлетворены. Каждый раз на его заявление накладывалась соответствующая резолюция об отказе в приеме на работу из-за невозможности осуществления требуемых условий. Николаев собрал кучу таких заявлений. Эти документы демонстрировались потом на суде».
В.Ф. Алексеев продолжает: «28 ноября 1934 года закончил свою работу Пленум ЦК ВКП(б), на котором было принято решение с 1 января 1935 года отменить в стране карточную систему на продовольствие. Это решение являлось гигантским событием, величайшим подтверждением торжества социализма, – ведь троцкисты раньше доказывали невозможность построения социализма в одной стране. А тут такие колоссальные успехи. Зиновьев понимал, что Киров в Ленинграде будет делать доклад на собрании партийного актива по этому вопросу и постарается на нем идейно добить троцкистов-зиновьевцев.
28 ноября Киров из квартиры Сталина позвонили Ленинград в Смольный и дал указание назначить собрание партийного актива на 1 декабря на 18 часов по вопросу «О задачах коммунистов по обеспечению отмены карточной системы». Доклад должен был делать сам Киров. Киров вернулся в Ленинград окрыленный и тут же начал готовиться к докладу. И Зиновьев дает команду– не допустить выступления Кирова во Дворце им. Урицкого с тем чтобы обеспечить себе защиту от полного идейного разгрома, то есть убить Кирова именно 1 декабря. Вот почему Николаев заменил план убийства Кирова на улице на план убийства в Смольном за полтора часа до собрания партийного актива.
После убийства Кирова в Ленинград срочно выехали И.В. Сталин, В.М. Молотов, К.Е. Ворошилов. Современное поколение вряд ли знает то, что в партии и в стране у И.В. Сталина не было более близкого и более родного человека, чем С.М. Киров. Он был фактически членом семьи товарища Сталина. Об отношении тов. Сталина к Кирову свидетельствует его дарственная надпись на книге «О Ленине и ленинизме»: «Другу моему, брату любимому от автора». Тов. Сталин готовил себе заместителем именно Кирова. И вот эта трагедия. Это величайшее, невыносимое горе для Сталина. Он сразу же начал вести на месте расследование. Он не знал, что Ягода дал команду Запорожцу– не мешать совершению террористического акта. У Ягоды был свой повод ненавидеть Кирова. Будучи в Казахстане, Киров столкнулся с варварским отношением органов ГПУ к высланным переселенцам кулацких семей и гневно высказал свое недовольство Ягоде.
Когда Николаев изучал маршрут передвижения Кирова, чекисты задержали его с тетрадью, в которой был расчерчен этот маршрут, и с револьвером. Они доставили Николаева в НКВД и вскоре по требованию Запорожца отпустили. Второй раз он был задержан около Смольного, вблизи автомобиля, в котором приехал Киров. И снова при нем оказались все та же тетрадь с маршрутом и оружие. Запорожец вновь освободил Николаева. Когда начали вести следствие, встала необходимость вызвать на допрос именно тех чекистов, которые задерживали Николаева. Понятно, Ягода не мог допустить, чтобы они были допрошены, ликвидировав их через преднамеренную аварию».
Добавим к этому рассказу, что Сталин, видя подозрительное поведение Ягоды, дал команду опечатать все архивы НКВД и только после этого объявил ему о перемещении на пост наркома связи СССР. Предчувствия не обманули – в комнате отдыха Ягоды, из его личного сейфа, был изъят секретный архив Рыкова и Бухарина, содержащий списочный состав подпольной организации правых, с соответствующими документами на его членов.
В этом же сейфе находились личные дела из архивов царской охранки на провокаторов Зубарева, Зеленского, Иванова и др. Зубарев– председатель Центросоюза СССР, Зеленский – секретарь московского комитета партии, Иванов – Северо-Кавказского крайкома партии.
Кстати, на Северном Кавказе троцкисты действовали особенно активно. С 1934 по 1938 год первым секретарем Северо-Кавказского, затем по мере реорганизации, Азово-Черноморского крайкома и, наконец, Ростовского обкома партии был Евдокимов, ярый троцкист. За 1937–1938 гг. было расстреляно 12 445 человек, более 90 тысяч репрессировано. Именно такие цифры высечены обществом «Мемориал» в одном из ростовских парков на памятнике жертвам… сталинских (?!) репрессий.
С.М. КИРOB Избранные статьи и речи 1916 — 1934, включая подробный биографический очерк о жизни С.М. Кирова. Издание 1939 года.
«Удивительная простота нравов наблюдается в нашей политической жизни! Разительные примеры этому дает на-днях организовавшаяся новая Государственная дума. ...В самом деле, мы так привыкли думать, что Россия в потенции хранит неисчерпаемый источник культурных сил и богатств, и вдруг на спине ее взгромоздился такой «парламент», в котором большинство одарено одной добродетелью: прекрасно владеть «резиной». А ведь принято предполагать, что в парламенте собирается цвет всей страны, гордость ее.».
Книга повествует о «мастерах пушечного дела», которые вместе с прославленным конструктором В. Г. Грабиным сломали вековые устои артиллерийского производства и в сложнейших условиях Великой Отечественной войны наладили массовый выпуск первоклассных полевых, танковых и противотанковых орудий. Автор летописи более 45 лет работал и дружил с генералом В. Г. Грабиным, был свидетелем его творческих поисков, участвовал в создании оружия Победы на оборонных заводах города Горького и в Центральном артиллерийском КБ подмосковного Калининграда (ныне город Королев). Книга рассчитана на массового читателя. Издательство «Патриот», а также дети и внуки автора книги А. П. Худякова выражают глубокую признательность за активное участие и финансовую помощь в издании книги главе города Королева А. Ф. Морозенко, городскому комитету по культуре, генеральному директору ОАО «Газком» Н. Н. Севастьянову, президенту фонда социальной защиты «Королевские ветераны» А. В. Богданову и генеральному директору ГНПЦ «Звезда-Стрела» С. П. Яковлеву. © А. П. Худяков, 1999 © А. А. Митрофанов (переплет), 1999 © Издательство Патриот, 1999.
Скрижали Завета сообщают о многом. Не сообщают о том, что Исайя Берлин в Фонтанном дому имел беседу с Анной Андреевной. Также не сообщают: Сэлинджер был аутистом. Нам бы так – «прочь этот мир». И башмаком о трибуну Никита Сергеевич стукал не напрасно – ведь душа болит. Вот и дошли до главного – болит душа. Болеет, следовательно, вырастает душа. Не сказать метастазами, но через Еврейское слово, сказанное Найманом, питерским евреем, московским выкрестом, космополитом, чем не Скрижали этого времени. Иных не написано.
"Тихо и мирно протекала послевоенная жизнь в далеком от столичных и промышленных центров провинциальном городке. Бийску в 1953-м исполнилось 244 года и будущее его, казалось, предопределено второстепенной ролью подобных ему сибирских поселений. Но именно этот год, известный в истории как год смерти великого вождя, стал для города переломным в его судьбе. 13 июня 1953 года ЦК КПСС и Совет Министров СССР приняли решение о создании в системе министерства строительства металлургических и химических предприятий строительно-монтажного треста № 122 и возложили на него строительство предприятий военно-промышленного комплекса.
В период войны в создавшихся условиях всеобщей разрухи шла каждодневная борьба хрупких женщин за жизнь детей — будущего страны. В книге приведены воспоминания матери трех малолетних детей, сумевшей вывести их из подверженного бомбардировкам города Фролово в тыл и через многие трудности довести до послевоенного благополучного времени. Пусть рассказ об этих подлинных событиях будет своего рода данью памяти об аналогичном неимоверно тяжком труде множества безвестных матерей.
Мемуары Владимира Федоровича Романова представляют собой счастливый пример воспоминаний деятеля из «второго эшелона» государственной элиты Российской империи рубежа XIX–XX вв. Воздерживаясь от пафоса и полемичности, свойственных воспоминаниям крупных государственных деятелей (С. Ю. Витте, В. Н. Коковцова, П. Н. Милюкова и др.), автор подробно, объективно и не без литературного таланта описывает события, современником и очевидцем которых он был на протяжении почти полувека, с 1874 по 1920 г., во время учебы в гимназии и университете в Киеве, службы в центральных учреждениях Министерства внутренних дел, ведомств путей сообщения и землеустройства в Петербурге, работы в Красном Кресте в Первую мировую войну, пребывания на Украине во время Гражданской войны до отъезда в эмиграцию.
Для фронтисписа использован дружеский шарж художника В. Корячкина. Автор выражает благодарность И. Н. Янушевской, без помощи которой не было бы этой книги.