Сталин и разведка - [26]
В то же время иностранные компартии поддерживали Советскую Россию. К примеру, в январе 1920 года в Софии состоялась первая конференция Балканской коммунистической федерации (БКФ), действовавшей под руководством ИККИ. БКФ ставила задачу оказывать «всевозможное содействие Российской советской социалистической республике и предстоящей пролетарской социалистической революции в Европе, парализуя все направленные против них со стороны Балкан или через Балканы контрреволюционные силы».
19 июля — 17 августа 1920 года в Москве состоялся II конгресс Коминтерна. В принятом им уставе говорилось, что Коминтерн «должен действительно и фактически представлять собой единую всемирную коммунистическую партию, отдельными секциями которой являются партии, действующие в каждой стране, …должен обеспечивать труженикам каждой страны возможность в каждый данный момент получить максимальную помощь от организованных пролетариев других стран».
В уставе также было записано, что Коминтерн «обязуется всеми силами поддерживать каждую советскую республику, где бы она ни создавалась».
До II Конгресса Сталин не вникал особенно в дела Коминтерна, разве что как член Политбюро. Ему хватало дел на фронтах Гражданской войны и на «внутреннем фронте». Но в ходе Конгресса, присутствуя на нем, он понял, какие громадные выгоды для интересов страны представляет эта организация, рекрутирующая добровольных и беспредельно преданных ей помощников. Он решил, что настала пора лично и непосредственно участвовать в работе Коминтерна.
7 августа 1920 года на первом заседании ИККИ был утвержден его состав. От России в него вошли: Г. Зиновьев, Н. Бухарин, К. Ра-дек, М. Кобецкий, М. Томский, Г. Цыперович, а в качестве кандидатов В. Ленин, Я. Берзин, Г. Чичерин, И. Сталин, М. Павлович.С этого времени Сталин не выпускал из своих рук контроль над Коминтерном.
8 августа 1920 года Малое бюро ИККИ приняло решение о создании Секретного отдела. 11 ноября 1920 года отдел оформился как конспиративный отдел во главе с Д. Бейко. С июня 1921 года отдел стал именоваться Отделом международной связи (ОМС) с подотделами связи, финансирования, литературы, шифровальным. Его главной задачей являлось осуществление конспиративных связей между ИККИ и коммунистическими партиями, что включало в себя пересылку информации, документов, директив и денег, переброску функционеров из страны в страну и т.д. 2 мая 1921 года Малое бюро ИККИ назначило заведующим ОМС старого большевика О. Пятницкого.
В 1921 году ОМС имел пункты связи (то есть резидентуры) в Берлине, Константинополе, Баку, Севастополе, Одессе, Чите, Риге, Антверпене, Ревеле и в ряде других городов.
В 1920—1921 годах значительную часть работы ОМС составляли переправка в Москву и обратно делегатов конгрессов Коминтерна, пропагандистской литературы, различных грузов, в том числе оружия. Этим занималась специальная курьерская служба, созданная при ОМС решением ИККИ 21 января 1921 года. Малое бюро постановило: «просить ЦК РКП, чтобы: 1) в числе сотрудников НКИД (в отделе дипломатических курьеров) был товарищ, назначаемый Коминтерном и исполняющий поручения Коминтерна, 2) то же и в Наркомвнешторге, 3) то же в каждой из торговых миссий».
ЦК РКП (б) предоставил Коминтерну такое право. Однако вскоре, ввиду участившихся жалоб из торговых миссий на расширении деятельности, «открыто занимавшихся нелегальной работой коминтерновцев», Политбюро ЦК 4 мая 1921 года приняло тезисы о взаимоотношениях между Наркоминделом и Коминтерном. Этим решением работа Коминтерна отделялась от работы Наркоминдела. Можно с уверенностью полагать, что инициатором такого решения был Сталин, ибо он будет принимать окончательные решения и в дальнейшем, в частности, по вопросу взаимоотношений Коминтерна с разведкой.
Руководство Исполкома Коминтерна не желало соглашаться на «отделение работы Коминтерна и Наркоминдела». Конфликт между ИККИ и НКИД имел свое продолжение.
12 октября 1921 года заведующий ОМС О. Пятницкий писал Г. Зиновьеву: «По поручению Молотова я был вызван в ЦК РКП. Там мне показали письмо Чичерина, где он возражает против включения нашего представителя в миссию, которая едет в Норвегию, ссылаясь на постановление ЦК РКП об отделении работы Коминтерна и Наркоминдела. Я знал, что ЦК нам предоставил право включать одного представителя в каждую миссию, и от этого права мы не можем отказаться. Можно спорить, годен ли тот или иной представитель, нужно ли послать в тот или иной пункт. Но ставить вопрос принципиально, чтобы работа КИ (Коминтерна) шла так раздельно, чтобы мы не могли иметь своего представителя, посылать телеграммы и вообще пользоваться аппаратом невозможно».
Но между ИККИ и ОМС, с одной стороны, и НКИД — с другой, имелись также и другие противоречия. Коллегия НКИД 29 сентября 1921 года постановила: с иностранных путешественников Коминтерна плата за проезд взимается наравне с другими.
В протесте ОМС, направленном в Президиум ВЦИК (в копии — в НКИД), говорилось: «Иностранцы-коммунисты едут не за свой счет, и даже не за счет партии, а за счет Коминтерна. За визы и за проезд нужно платить в иностранной валюте, которая приобретается нами с большим трудом через Наркомфин и Наркомвнешторг». Поскольку, как писал Пятницкий, ежемесячно по линии КИ в Москву приезжает по 30—34 человек, то «иностранную валюту придется, конечно, брать из золотого фонда, который был ассигнован Коминтерну. Если мы из него будем платить советскому учреждению в иностранной валюте, то на эту сумму придется увеличить бюджет». «Нельзя ли сделать бухгалтерский перерасчет между учреждениями?» (разрядка моя. —
