Сталин и его подручные - [32]

Потому-то Дзержинскому надо было установить тесные отношения с членом политбюро, чтобы иметь влияние на политику партии в отношении к ЧК. Он постепенно сближался со Сталиным.

Поляки, латыши и евреи

Наравне с неограниченной властью ЧК, вражду к ней со стороны многих людей вызывал ее этнический состав. Эмигранты не без основания утверждали, что революцию делали «еврейские мозги, латышские штыки и русская глупость». Вплоть до середины 1930-х гг. в ЧК и ОПТУ русские составляли меньшинство. Только немногие из наводивших ужас подопечных Дзержинского были русскими – например, Иван Ксенофонтов, бывший фабричный рабочий и армейский прапорщик, был председателем революционных трибуналов и устраивал массовые расстрелы заложников. Такой же пуританин, как Дзержинский, Ксенофонтов заставлял чекистов соблюдать сухой закон и сам доработался до полного истощения. В 1922 г. ему еще не было сорока, но прозвище «дедушка» за ним уже закрепилось. В 1926 г. он умер от рака желудка. Еще более страшным чекистом оказался недоучившийся медик и пианист-виртуоз Михаил Кедров, который в Северной России убивал офицеров, школьников и школьниц с такой яростью, что его упекли в психиатрическую больницу. Жена Кедрова, Ревекка Майзель, лично расстреляла сотню белых офицеров и буржуа, а затем утопила еще пятьсот заложников на барже.

Кавказцы в ЧК составляли маленькую, но грозную группу. Короткое время в управлении ЧК служил союзник Сталина грузин Серго Орджоникидзе. Другой грузин, Алексей Саджая, именовавший себя «Доктор Калиниченко», пытал заключенных в Одессе. Георгий Атарбеков, которого Сталин знал лично, расстрелял из пулемета всех пассажиров захваченного поезда; в Пятигорске он саблей зарубил сотню заложников; у себя в кабинете убил собственную секретаршу, а в Армавире несколько тысяч армян. Дзержинский яростно защищал действия Атарбекова (14).

Сам Дзержинский предпочитал привлекать земляков в свой близкий круг. Главным его сотрудником был Юзеф (Иосиф) Уншлихт, с которым он сошелся еще в начале 1900-х гг. в варшавском подполье. Уншлихт стал командиром огромной чекистской армии, «спецназов»; Троцкий тщетно сопротивлялся такому расколу красных вооруженных сил. Вплоть до 1925 г. эти спецназы расправлялись с непокорными гражданскими лицами, крестьянами, казаками. Дзержинский и Уншлихт рассчитывали на торжество революции по всей Восточной Европе и в Германии; пока независимая Польша под руководством Юзефа Пилсудского в августе 1920 г. не разгромила Красную армию, они намеревались объединить ее с Союзом Советских Социалистических Республик Европы и Азии. Крестовый поход во имя мирового пролетариата помог им забыть о своей антипатии к России. Но та Польша, которая провозгласила независимость в 1918 г., была националистически настроена, и у власти там были имущие слои. Польские социалисты и те польские евреи, которые требовали политического равенства, не находили себе места в новом государстве Пилсудского. Для них единственной возможностью получить власть казалась просоветская революция и вторжение Красной армии. Вот почему в ЧК поляки играли такую видную роль.

Латыши оказались еще более действенным элементом в составе ЧК, и на высшем и на низшем уровне. В июле 1918 г., когда эсеры убили немецкого посла Мирбаха и взяли Дзержинского в заложники, латыш Иоаким Вацетис спас правительство Ленина.

Хорошо обученные латышские стрелки обстреляли здание, где находилась эсеровская дивизия московской ЧК, и политически, если не физически, уничтожили эсеров.

Латыши, которые работали в ЧК, не были простыми наемниками. Когда в 1919 г. Латвия добилась независимости, ее новое буржуазное правительство не терпело левых агитаторов, которые будоражили рижские фабрики и заводы. Воинственные латышские рабочие – возможно, до четверти миллиона – предпочитали эмигрировать в Советскую Россию. Они играли от Петрограда до Владивостока видную роль в советской жизни, имели собственные журналы и культурные центры. Около двенадцати тысяч латышских солдат из Восточной Латвии (Латгалии), где русское влияние и русский язык были сильнее, сражались за Россию во время Первой мировой войны. В 1917 г. белые офицеры бросили их на произвол судьбы, а немцы отрезали от родины. Разъяренные предательством офицеров, эти латыши тяготели к Красной армии и к ЧК. Неудивительно поэтому, что три четверти центральных кадров ЧК составляли латыши. Когда русские солдаты отказывались от расстрелов, латыши (со вспомогательным отрядом из пятисот китайцев) охотно заменяли их. Латыши успешно боролись против белых на Урале, и командиром Красной армии целый год был Вацетис. От формирования в апреле 1918 г. до разгона в ноябре 1920 г. латышские стрелки играли ключевую роль в торжестве революции.

Дзержинскому помогали два грозных латыша, Екабс (Яков) Петерс и Мартинын (Мартын) Лацис. В Риге Петерс начал свою карьеру агитатором на верфях; в 1905 г. царские жандармы допросили его и вырвали ему ногти. Он эмигрировал в Лондон с группой латышских и русских социал-демократов, чтобы грабежом добыть денег. В 1911 г. он прославился на весь мир во время осады Сидней-стрит, когда убили трех полицейских. Петерс работал с анархистами – двое из них были его кузены, Петер Пяктов «Маляр» и Фриц Сваарс. Сбежав, Пяктов послал властям полуграмотное письмо с угрозами в адрес Черчилля, тогда британского министра внутренних дел: «Береги свою машину, когда едешь на участок… Мы намерены УБИВАТЬ… Я здесь в Манчестере. Мы скоро расправимся с этой кровавой свиньей, с Черчиллем. Его дни сочтены. Твой Петерс». Петерса поймали, но суд присяжных в Олд-Бейли оправдал его; он нанял очень ловкого адвоката, и Скотленд-Ярд, несмотря на показания свидетелей, нашел более удобным свалить вину за убийства на одного мертвого анархиста.