Сталин и его подручные - [174]

Когда в феврале 1945 г. Черчилль, Рузвельт и Сталин встретились в Ялте, никого из крымских татар в Крыму фактически уже не осталось. Рыбачьи хижины были снесены, и виноградники вырублены, чтобы строить особняки и санатории для русских руководителей. Этническая чистка не ограничилась татарами: вскоре из Крыма выселили 15 тыс. греков, 12 тыс. болгар и 10 тыс. армян. К концу 1945 г. чуть ли не половина переселенных татар умерли от холода, голода, эпидемий и отчаяния. Те, кто умер по пути в Казахстан, были сброшены на насыпь или песок около железной дороги. Окна казарм в Средней Азии были без стекол; хлеба давали всего 150 г в день. Не было школ для детей. НКВД сам признавался, что бушуют дизентерия и чесотка. Несмотря на медали и награды, татарских солдат, как только их демобилизовывали, упекали в ссылку. Единственные татары, избежавшие этой участи, были женщины, вышедшие замуж за русских.

Но это был еще не конец бериевского геноцида – оставались мусульмане в христианском Закавказье. В1944 г. выслали 44 тыс. месхетинцев – в значительной части тюркоязычных грузин, населявших пограничную зону, в Среднюю Азию, вместе с 1400 хемшинами, армянами мусульманского вероисповедания, 9 тыс. армянских курдов и еще 30 тыс. людей неопределенной национальности. Как обычно, половина переселенцев были дети, и от 12 до 33 % умерли. Три-четыре сотни лазов, картвелов-мусульман, были по ошибке причислены к месхетинцам, но лазский интеллигент Мухамед Ванлиши смог убедить Берия, что ошибку надо поправить и даже выдать компенсацию пострадавшим. В этой последней акции 413 энкавэдэшников получили медали «За храбрость» и «За боевые заслуги».

Военнопленные

Никто не отрицает, что за смерть и страдания, выпавшие на долю советского народа с июня 1941 по май 1945 г., ответственность несет Гитлер. В советских Вооруженных силах было убито, пропало без вести или взято в плен 11285100 человек. Из пропавших без вести потом вернулись 939 700; из трех миллионов военнопленных (трудно сказать, сколько точно, так как немцы и русские по-разному определяли статус военнопленного) вернулось около половины. Таким образом, в Вооруженных силах погибло больше восьми миллионов человек (включая множество женщин). Среди мирных граждан под немецкой оккупацией смертность была ужасающей: нет повода оспаривать цифры, названные на Нюрнбергском процессе, – 9 897 000. Около четырех миллионов, главным образом евреев, были расстреляны; остальные гибли от холода, голода, эпидемий и карательных мер немцев, усугубленных беспощадной политикой отступающих советских войск. В итоге можно с полным основанием возложить на нацистов вину за смерть 18 млн советских граждан (22).

Но до какой степени в этой чудовищной смертности следует винить Сталина и его подручных? Неужели Сталин не проливал преступным образом кровь своих армий в бесполезных атаках и приказах не отступать? До какой степени можно оправдывать тактику выжженной земли? За четыре военных года Берия, Абакумов, Меркулов и Мехлис расстреляли и повесили гораздо больше тех 40 тыс. приговоренных, о которых есть данные. Условия в советских лагерях стали такими же ужасными, как в Дахау или Бухенвальде. За один 1942 г. умерли 352 560 заключенных, то есть каждый четвертый в ГУЛАГе. Во время войны от чудовищных условий умерли 900 тыс. заключенных в ГУЛАГе, хотя лагеря находились в тысячах километрах от ближайшего фронта. В неоккупированной части Европейской России смертность гражданского населения и в городе, и в деревне резко возросла. В самые суровые времена, весной 1942 г. и зимой 1943 г., во многих районах половина новорожденных не прожили даже года. Во время блокады Ленинграда погибло 750 тыс. человек (23). Во время войны по всему СССР умерло 37 млн мирных граждан, то есть на 14 млн больше, чем нормальная ожидаемая смертность за четыре года мирного времени (23 млн). Структура населения была так исковеркана войной, что в сельских районах на трех женщин остался в живых всего один мужчина. Такую смертность только повысила крайняя жестокость Смерша и НКВД на «освобожденных» территориях, когда немцы отступали. Смерть полумиллиона переселенцев и полутора миллионов немецких военнопленных была целиком обусловлена решениями Сталина и мерами, принятыми Берия и другими наркомами.

Около половины советских военнопленных дожили до конца немецкого плена; чуть больше половины немецких военнопленных пережили советский плен. И немецкие, и советские власти чувствовали себя совершенно свободными от обязательств Женевской конвенции. Те зверства, которые немцы допускали с самого начала войны, конечно, не располагали русских обращаться по-человечески с немецкими пленными. Когда Красная армия отступала, она вообще расстреливала немецких пленных. Красноармейцы хорошо знали, что немцы расстреливают всех советских евреев и коммунистов. Большая часть советских военнопленных попали в плен в начале войны и поэтому должны были терпеть целых четыре года голода и чудовищной жестокости, пока люди не умерли или их не освободили. А вот большая часть немецких пленных была захвачена только в последние полтора года войны, и тем не менее их ежегодная смертность оказалась вдвое выше, чем таковая советских военнопленных в Германии (24). До середины 1943 г., пока Красная армия не убедилась, что она победит, она обращалась с военнопленными бесчеловечно. Возьмем, к примеру, телеграмму подполковника Дмитриева 4 мая 1943 г. на имя генерал-майора Ивана Петрова, заведующего Главным управлением НКВД по делам военнопленных и интернированных (ГУПВИ):