Сталин. Детство и отрочество - [10]

* * *

Простой старинной люльки

Тепло запомнил ты,

Уют родного крова

И горные хребты;

Куры металл блестящий

И лунные лучи;

Дворы и плот с лучиной

И угольки в печи;

Лиахвы беспокойной,

Преодолевшей плен,

Гремящий гул и гриву

Белокипящих пен;

Реки мятежный вал,

Борьбу с твердыней скал

И отзвук черной бездны,

Хруст гальки и песка,

И влажных гор бока,

Волны удар железный,

Как эхом повторенный

Предсмертный рев быка!

Поток, как конь строптивый,

Весь — в пене, и несет

Коряги и кувшины,

И кровлю, словно плот.

Он, буйный, все преграды

Размечет, унесет…

* * *

Так бунтующие волны

В предрешенный час борьбы

Валуны с горы низвергнут,

Лишь раздастся зов трубы!

Сокрушат препоны реки,

Вырываясь из русла,

Чтоб раскованная Картли

Грудью всей вздохнуть могла.

Даже в капле неприметной

Есть таящийся огонь,

А порой и коготь тигра,—

Только каплю эту тронь!

Непокорная Лиахва

Песнь поет грядущим дням

И для будущего боя

Раздает клинки сынам.

* * *

Страну с начальных дней питала

Куры благословенной грудь;

Волна поила Картли щедро,

К полям прокладывая путь,

В посевы зреющие влагу

Несла, спеша к побегам льнуть.

Растила виноград на склонах,

Поила свежею водой

Поля зеленого маиса,

Початки с влажной бородой.

Сверкали гумна золотые,

Плодов топазы и рубин,

Бродящее стекало сусло

По желобам в большой кувшин.

Кура поит сынов с любовью,

Дарит им живность и вино,

Колеса мельничные крутит,

Как с давних пор заведено.

Выходят рыбари к прибрежью,

И факелы дымят в ночи,

Чтоб в брошенной умело сети

Засеребрились усачи.

Горят костры, взметая искры,

И пар восходит от котлов;

И в сумраке, у шумной речки,

Обильный варится улов.

* * *

Буйвол — дэв черноволосый

Погрузил колени в ил

И, поплыв к водовороту,

В речке воду замутил.

Непокорному упрямцу

Пред водой неведом страх,

Хляби вод рогами вспенив,

Отдувается в волнах,

И сверкающие капли —

Как алмазы, на боках.

У плотов, где волны бьются,

Пригибая стебли трав,

Смуглый мальчик, чужд боязни,

По реке пустился вплавь

И в волнах ныряет ловко,

Вверх ногами мигом став.

* * *

Берёг мальчонок птичьи гнезда,

Что сад, как кошельки, скрывал;

Любил серебряные ивы

И у прибрежий — глыбы скал;

Любил в затонах веток тени

И светляков в ночи весенней,

Свист соловьев в цветущих рощах,

Когда рассвет бодрящий ал…

Он, проходя со звонкой песней,

Подмышкой книжку зажимал.

* * *

Здесь склоны Гори-Джвари помнят

Мальчонка с крутизны прыжок,

Напев свирели тростниковой,

Искусно пущенный волчок.

Летит быстрее острых стрел

С упрямой челкою пострел,

В цель попадает метче всех

И может разом сбить орех.

Проворно скачет, став на пальцы,

В игре «чилика» несравним;

Удар его ремня узнали,

Кто в играх состязался с ним.

Он по успехам — первый всюду

На радость дома своего.

Малыш растет не как другие,

Без дела не найдешь его;

Он к книге тянется, впивает

Героев древних торжество.

Он знает назубок «Арсена»,

Повсюду ищет схожих с ним;

В мечтах он видит Саакадзе

Готовым к сечам боевым;

Он чтит величье моурава

И всех, кто славно пал в бою,

Прославив родину свою.

МАЙ

Майским ливнем освеженная,

Просияла вновь лазурь.

Песня птиц неугомонная

Зазвенела после бурь.

Очарован мальчик песнями:

Это — явь или мечта?

И звенит душа чудесными

Бубенцами неспроста!

Соловья мечтой бессонною

Ищет мальчик без конца,

Но скрывает ветвь склоненная

Среброгорлого певца.

Словно в дивный край влекомые,

Улетают трели ввысь.

— Где ты, птица незнакомая?

Умоляю, отзовись!

Внемлет песне он неведомой,

Птицу ищет он опять.

Ветерок шепнул: — Не ведаю!

А вода: — Могу ли знать?

Мать искала сына малого,

Не сомкнув усталых глаз,

И нашла в кустах, усталого,

Там, где песнь оборвалась.

* * *

Любит он деревья,

Неба синеву,

На лугу — в алмаза^

Изумруд-траву.

Шум пахучих веток,

Спелые плоды,

Утреннюю радость

Суши и воды.

Солнце засияло,

С солнцем — веселей,

Рукоплещут листья

Запахом полей.

Радугу бы тронуть,

Подлетев орлом,

Что высоко кружит,

Поводя крылом!

Там просторы шире,

Туч тяжелых нет.

Не затмить и солнцу

Сердца яркий свет!

* * *

Как соловей бессонный,

Сады, он пел для вас!

И голос был хрустален,

Как росы в ранний час.

И в радостном напеве —

Задор и юный пыл.

Заслышав эту песню,

Несчастный счастлив был.

Пусть утро рассыпало

И яхонты, и лал,—

Свет, трепетавший в сердце,

Жемчужиной мерцал!

В той песне затаилась

Вся свежесть новых сил;

И, мнилось, только весны

Малыш в груди носил.

* * *

Черней, чем буйвол, сумрак

И нечем дню помочь;

Гудит на крыше бубен,

«Урмули» льется в ночь.

Над облаками встали

Герои прошлых дней;

И звезды светляками

Роятся все тесней.

А у костра и песни,

И под «цангалу» пляс.

Как ловко пляшет мальчик,

На пальцы становясь!

* * *

Горячатся мальчуганы,

А старшему нет семи;

Для игры ремни посняли

Состязаться пред людьми.

— Вот мои бойцы! — И в сборе

Всё испытанный народ;

И ремень из грубой кожи

По ногам неловких бьет.

Кто сумеет сбить Сосело?

С молодцом не совладать!

Крепко стал мальчонок в круге —

Лучшим игрокам подстать.

Подзадоривает робких,

Чей любимец давний он,

Друг друзьям незаменимый,

Быть заступником рожден.

— Ты держись! — кричит он Грише.

От тебя удачи жду!

И искусные приемы

Применяет на ходу.

— Эй, Котэ! Сико! Гиорги!

Отступленье?… Ни на шаг!

Так! Смелей! Вперед без страха!

Напирайте, — сдастся враг!

Ободрив того, другого

И ремнем ломая строй,

Пальцем щелкает о палец,

Раззадоренный игрой.

— Ну, еще, еще, ребята,