Сталин - [16]

«Троцкий и подобные ему „троцкисты и соглашатели“, — продолжает Ленин, — вреднее всякого ликвидатора, ибо убежденные ликвидаторы прямо излагают свои взгляды, и рабочим легко разобрать их ошибочность, а гг. Троцкие обманывают рабочих, прикрывают зло, делают невозможным разоблачение его и излечение от него. Всякий, кто поддерживает группку Троцкого, поддерживает политику лжи и обмана рабочих, политику прикрывания ликвидаторства».

Сталин уже давно не имел — точнее, никогда не имел личной жизни. Без паспорта, загримированный, он изо дня в день должен был менять пристанище. Но ничто не останавливало его работы по созиданию большевистской партии в подпольных условиях … «Нужно было создать боевой штаб, сколотить руководящий Центральный Комитет, который бы явился организатором — водителем масс начавшегося революционного подъема» (Швейцер).

Другой заботой Сталина была социалистическая национальная политика. Вопрос капитальный, от него в значительной степени зависела победа советской власти. В 1912 году Сталин нашел время написать по этому вопросу ряд статей решающего значения, впоследствии вошедших в его книгу «Марксизм и национально-колониальный вопрос» — об Этой книге мы еще будем говорить.

«Правду» запрещают. Сталин и Молотов выпускают ее вновь под вызывающим псевдонимом: «За правду». Газету опять закрывают. Она появляется как «Путь правды».

Затем Сталина арестовали снова. В июле 1913 года его увезли в Сибирь, в Туруханский край: он уже успел провести вологодских, нарымских и прочих тюремщиков. У него был особый дар выскальзывать из жандармских лап. На сей раз его запрятали прочно. Его поселили в 20 километрах от Полярного круга, в зимовье Курейка; там были две-три избушки и примерно столько же бесснежных месяцев в году «Ему пришлось, — рассказывает Шумяцкий, — устраиваться в промерзшей тундре на манер Робинзона». Сталин сам смастерил себе все нужное для рыболовства и охоты, от сетей и силков вплоть до гарпуна и топорика, которым он прорубал лед. Целый день он охотился, ловил рыбу, колол дрова, топил печь, стряпал пищу. Целый день … И все же в его избушке, на грубом деревянном столе, под тупым и подозрительным взглядом стражника, специально приставленного следить, чтобы изгнанник не убежал, нагромождались все новые и новые исписанные страницы, говорившие о важнейших вопросах рабочего движения.

В Сибири Сталин пробыл до 1917 года. На горизонте нависла черная туча мировой войны и вспыхивали зарницы второй русской революции.

Таков первый этап человеческого пути, который мы рассматриваем в этой книге. Если обратиться к настоящим знатокам дела, если попросить, например, такого человека, как Каганович, дать в одной фразе характеристику этого периода жизни Сталина, то Каганович (с каким сдержанным восторгом в голосе!) ответит: «Это — тип старого большевика!» «Самой замечательной и характерной чертой его, — добавит Каганович, — является именно то, что он на протяжении всей своей партийно-политической деятельности не отходил от Ленина, не колебался ни вправо, ни «влево». То же самое, в тех же выражениях, скажет нам и Бела Кун, тот самый Бела Кун, который руководил большевистской революцией в Венгрии и, доведя ее до победы, был впоследствии вынужден отступить (здесь сыграли роль, прежде всего, предательство венгерской социал-демократии и вооруженные силы европейского империализма), — тот Бела Кун, который и до, и после смерти Ленина постоянно работал рука об руку со Сталиным. То же самое скажут нам и Пятницкий, и Мануильский, и Кнорин. Орджоникидзе говорит: «В те годы черной реакции, когда создавались и строились наши большевистские организации в России … т. Сталин был верным учеником Ленина … а господа Троцкие вели в это время жестокую борьбу против Ленина и его партии». В это время Троцкий «клевещет на партию, называя Ленина воплощением фракционной реакции и раскольнического своеволия, обвиняя большевиков в том, что они захватывают незаконно средства, и грозно спрашивая, на каком основании большевики назвали газету «Правдой» (Ярославский).

Великие мира сего решили начать мировую бойню. И русский народ пошел на поля сражения за британское владычество над морями, и английский народ пошел в бой за хозяев французской металлургии, и французский народ пошел драться за Константинополь, — и все они пошли в огонь за своих врагов.

Предательство 4 августа 1914 года показало, что большевики были правы: мировая социал-демократия в огромном своем большинстве проголосовала за защиту отечества, за священный союз пролетариев с капиталистами и империалистами своих стран. То был союз палачей с жертвами во имя спасения палачей. (Либкнехт сказал: волки и овцы). Не теряя чести, нельзя быть одновременно националистом и интернационалистом, и потому эта капитуляция показала все моральное падение Второго интернационала.

Когда разразилась война, Ленин и Зиновьев были в Галиции. Они перебрались в Швейцарию и стали снова издавать орган русских большевиков «Социал-демократ», они написали целый ряд статей, собранных и опубликованных в сборнике «Против течения». Это большевистское меньшинство, — небольшой корабль в океане разнузданного европейского шовинизма, — непоколебимо боролось с ветром и волнами, твердо указывая массам, где, в какой стороне находятся справедливая логика и подлинная правда. Против захлестнувшего весь мир течения восстала только горсточка честных людей, — для всего человечества это не много. Но, в конце концов, непреклонные защитники истины всегда победят и разобьют все препятствия, «ибо они правы». Настанет время, когда в это дело вмешается история, — и все увидят, что скажет она о тех, кто хотел этого, и о тех, кто этого не хотел.