Стадия Пох… - [45]

– По невероятной, счастливой случайности, – натянула на лицо ухмылку та. – Мне несказанно повезло несколько раз, вот и весь секрет.

– Для этого места, пожалуй, не существует способности лучше, чем везение, – похлопал я девушку по спине и скользнул вниз с бархана.

Шершавый поспешил следом и на этот раз вперёд вырываться не стал. Его миссия закончилась: он указал путь вожаку, теперь настала моя очередь вести стаю. Вот только понятия не имею, смогу ли я рассмотреть хоть что-то в этой густой, словно молоко, пелене.

На границе тумана я задержался лишь на мгновение. Сомнений не было, но некий мандраж перед неизвестностью я всё же испытывал.

Подохнуть в этой мгле тоже не боялся. Что бы там ни было, что бы ни ожидало по ту сторону, я верил, что смогу с этим справиться. А если нет – насрать, у меня есть ещё «право на ошибку», но что-то подсказывало: мне оно больше не пригодится.

Зеленоватая дымка окутала меня со всех сторон. Показалось, будто она не только урезала видимость, но и до слуха добралась. Пустыня и до этого не славилась разнообразием звуков, но всё же разница казалась ощутимой.

Помимо прочего на тактильном уровне тоже произошли изменения. В первую очередь удар пришёлся по лёгким: воздух влажный, тяжёлый, а если учесть, что температура здесь градусов пятьдесят, то и вообще жить не хочется. Хамам, иначе не назовёшь.

Костюм, конечно, смягчил условия, насколько это было для него доступно, однако на мои внутренние органы он влияния не имел.

Мимо процокал когтями Шершавый, и этот звук моментально увяз в окружающей пелене. Зверь замер, прислушался и вдруг протяжно завыл, однако и этому не было суждено разлететься по округе, и уж тем более отразиться эхом. Всё равно, что попытаться докричаться до кого-то сквозь подушку.

Я вдруг осознал, что идти стало гораздо легче, песок исчез и сейчас под ногами что-то, отдалённо напоминающее асфальт. По крайней мере, на ощупь, по структуре, хотя цветом отличается: такой же бледно-зелёный, как и весь мир вокруг.

Шаг за шагом мы продвигались вперёд, но ничего не менялось. Вот где действительно замерло время. Вроде бы ещё секунду назад мы общались с Криптой, сидя на вершине бархана, но кажется, будто уже прошла целая вечность. Возможно, так и есть, и время тоже не в состоянии пробиться сквозь эту плотную завесу.

Видимость раскрывалась, дай бог, метра на два, и это я имею в виду всего. Едва Шершавый отдалялся на расстояние вытянутой руки, его тело сразу теряло чёткие очертания и представлялось мутным пятном, но стоило сделать шаг назад, и он полностью исчезал из вида.

В такие моменты становилось страшновато. Всё же я очень сильно надеялся на звериное чутьё. Ведь Шершавый неоднократно помогал выбираться из подобной задницы, что в пещере, где состоялся наш первый, близкий контакт, что в городе, когда он вывел нас к заначке с баллончиками.

Вот и в данный момент я снова сделал ставку на волка. Но мохнатый засранец не спешил вырываться вперёд, словно так же, как и вожак, понятия не имеет, в какую сторону нужно идти. Мало того, мне показалось, будто дело вовсе не в ориентации – ему страшно.

Внутреннее чутьё сжалось в ожидании нехороших событий. Начало вдруг казаться, что кто-то пристально наблюдает за нами и в отличие от нас, оно прекрасно видит сквозь туман. Может быть, сама окружающая нас субстанция обратила взор на двоих нарушителей спокойствия.

С каждым шагом чувство надвигающейся опасности росло, а я уже давно ожидал, что вот-вот на нас с волком что-нибудь выпрыгнет. Вскоре стали появляться звуковые галлюцинации.

Вот, вроде бы кто-то шмыгнул носом или это мне просто камушек под ботинок попал? Затем внезапно раздался чих, который заставил меня содрогнуться, но в итоге выяснилось, что виновник тому Шершавый.

Однако напряжение лишь росло, давило на психику всё с большей силой. А назад вернуться уже вряд ли возможно. Я просто не уверен, что смогу сейчас точно определить, откуда мы пришли. Даже разворот на сто восемьдесят градусов не даст никакой гарантии.

– Поэтому только вперёд, – пробормотал я в ответ собственным мыслям.

Волк отреагировал на меня своим фирменным «Оум», но через секунду, цокая когтями, снова скрылся в тумане, откуда приглушённо продолжало доноситься его частое дыхание.

Вдруг в непроглядной дымке прогремел хохот и человеку он принадлежать не мог, скорее, гиена какая-то или макака. Вот только откуда им взяться в этом проклятом месте?

Смех был настолько громкий, что и без того напряжённые, словно перетянутая, гитарная струна нервы, сдали.

– А-а-а, мля! – взревел я во весь голос, – На меня иди, падла! Я рот твоей мамы наизнанку выворачивал и жопу вытирал! Покажись, сучара!

Шершавого тоже проняло, но мой крик подействовал на зверя ободряюще. Видимо, он почувствовал, что я не боюсь, а значит, и ему нельзя, иначе он недостоин жить в стае. Волк поднял шерсть на загривке, оскалил клыки, сопровождая всё это утробным рыком.

Не знаю, сам ли я интуитивно определил направление опасности, или всё же питомец подсказал, но оно оказалось верным.

Из тумана вылетело нечто. И по всем правилам Турнира, оно походило на смесь животного, насекомого и человека.