СССР. Зловещие тайны великой эпохи - [14]

Павел Судоплатов, генерал-лейтенант НКВД, один из руководителей этого ведомства в сталинский период, в своей книге «Разведка и Кремль» пишет: «От своей жены, которая в 193-3—1935 годах работала в НКВД в секретном политическом отделе, занимавшемся вопросами идеологии и культуры (ее группа, в частности, курировала Большой театр и Ленинградский театр оперы и балета, впоследствии театр им. С. М. Кирова), я узнал, Сергей Миронович очень любил женщин и у него было много любовниц как в Большом театре, так и в Ленинградском. (После убийства Кирова отдел НКВД подробно выяснял интимные отношения Сергея Мироновича с артистками.) Мильда Драуле прислуживала на некоторых кировских вечеринках. Эта молодая привлекательная женщина также была одной из его «подружек»… Мильда собиралась подать на развод, и ревнивый супруг убил «соперника».

Судоплатов, сам бывший в 30-х годах одной из крупных фигур в разведке, говоря о романе между Кировым и Мильдой Драуле, ссылается на сведения, полученные от своей жены и генерала Райхмана, в те годы начальника контрразведки Ленинградского управления НКВД. Эти данные, свидетельствует Судоплатов, «содержались в оперативных донесениях осведомителей НКВД из Ленинградского балета. Балерины из числа любовниц Кирова, считавшие Драуле своей соперницей и не проявившие достаточной сдержанности в своих высказываниях на этот счет, были посажены в лагеря за «клевету и антисоветскую агитацию».

В 1930 году Мильда родила второго сына, его назвали Маркс, в честь Карла Маркса. Он родился рыженький, круглолицый, широкоскулый, как утверждала молва, вылитый Киров. Возвратившись в конце 1931 года на работу, Мильда услышала по телефону и голос Кирова. Их роман возобновился, и стоит отметить, что Мильда вызывала законную зависть со стороны балетных возлюбленных Кирова тем, что их встречи продолжались довольно длительное время, и можно в этом смысле сказать, что их отношения выходили за рамки тривиальной интрижки. Киров рано женился, прошел аресты, тюрьмы, ссылки, побеги, весь трудный путь революционера, а вместе с ним прошла этот путь и его жена Мария Львовна Маркус.

Они познакомились примерно в 1905 году во Владикавказе. Мария Львовна была средней сестрой в семье. Старшая, Соня, занялась революционной работой, и, безусловно, это обстоятельство сыграло немаловажную роль в сближении Маши и Сергея Кострикова, провинциального паренька из зауральского городка Уржума. Но к 1905 году Сергей уже несколько раз сидел в тюрьме, имел побеги, так что ореол революционера окружал не очень яркую внешность.

Маша же в юности была яркой девушкой: густые черные волосы, большие темные глаза, красивая статная фигура. Но Владикавказ, столица Северной Осетии, был в те годы маленьким провинциальным городом, женихов среди русского населения было не так много, поэтому фигура Сергея, да еще окруженная столь романтическим ореолом, не могла не привлечь Машу, и она согласилась стать его женой, несмотря на все будущие тяготы такого положения.

Сергей Миронович рано утратил интерес к своей супруге, и в 30-х годах их связывала лишь дружеская привязанность. Мария Львовна постоянно болела, ее мучили приступы мигрени, она страдала бессонницей, гормональными нарушениями и много времени проводила в санаториях. Поэтому они редко виделись, и Кирову, человеку физически крепкому, трудно было обойтись без женщины. Кроме того, таким мимолетным связям способствовал и сам «партийный истеблишмент». Многие высшие партийные чины позволяли себе иметь любовниц. По свидетельству сбежавшего на Запад чекиста А. Орлова, нарком обороны Ворошилов для одной из своих балерин выстроил даже роскошную виллу, где навещал ее время от времени. Не отказывал себе в сладостных утехах и «всесоюзный староста» Калинин, его секретарь Енукидзе, и сам Сталин сквозь пальцы смотрел на эти интриги. Любопытна и эта страсть высших чинов партийной власти выбирать себе любовниц именно из Большого театра, а Киров, являясь вождем в Ленинграде, соответственно «пользовался» Мариинским театром оперы и балета, который впоследствии назовут Кировским, словно в память об этой страсти, — но нам думается, что Кирову проще было с такими женщинами, как Мильда, преданными партийками, которые любили и восхищались им одновременно, ничего не требуя взамен. Киров был вождем, его боготворили тысячи женщин во всем Советском Союзе, но лишь ей одной, как казалось Мильде, выпало это редкое счастье телесной и душевной близости с таким великим человеком, и глупо было бы от него отказываться.

Николаев не мог не знать об этой связи. В печати фигурировали даже «подметные письма», якобы посланные Николаеву, где рассказывалось об этой любви Кирова и Мильды. Но пока у обманутого мужа была работа, этот вопрос его не очень волновал, да и встречи ленинградского вождя и бывшей секретарши были редки и случайны, а Николаев слишком любил Мильду, и она, вероятнее всего, умела быстро гасить ревность увечного супруга.

Но 3 апреля 1934 года появился приказ директора Института истории партии Отто Лидака: «Николаева Леонида Васильевича в связи с исключением из партии за отказ от парткоманди-ровки освободить от работы инструктора сектора истпарткомиссии с исключением из штата института, компенсировав его 2-недельным выходным пособием».