СССР-Иран: Азербайджанский кризис и начало холодной войны (1941-1946 гг.) - [217]
Из внеочередных указаний ЦК ВКП(б) И. Садчикову в конце января 1952 года заметен отход от прежней позиции. Послу указывалось: «Вы должны считаться с тем фактом, что иранцы уже не первый раз ставят вопрос о поездке шаха в СССР, не доводя дело до каких-либо практических выводов. И теперь вопрос о поездке шаха в СССР поставлен ими, видимо, с целью использовать обсуждение этого вопроса с советскими представителями в той политической игре, которую иранцы ведут с англичанами и, особенно, с американцами. Не уклоняясь от того, чтобы выслушать иранцев и установить, каковы их действительные намерения в данный момент, Вам следует иметь в виду, что наше отношение к вопросу о поездке шаха в Москву мы можем выразить лишь в том случае, если со стороны шаха будет проявлено определенное желание поехать в СССР и об этом им будет доведено до Вашего сведения как посла»[1001].
Сотрудники Советского посольства вели переговоры, параллельно с шахом, разрабатывали различные направления и с членами Иранского правительства.
22 августа 1950 года премьер-министр Хаджи Али Размара сообщил И. Садчикову, что продолжающиеся в течение 7 лет торгово-экономические переговоры с американцами не дали реальных результатов, что обусловливает необходимость торговых переговоров с СССР. «Кроме всего этого, — продолжал Размара, — я лично заинтересован в ускорении этих переговоров, коль скоро они были начаты по моей инициативе. Я не хочу скрывать от посла, что мне было бы приятно сказать своему народу не только то, что эти переговоры начаты по моей инициативе, но и показать реальные результаты». «Поэтому Размара обращается ко мне с просьбой оказать содействие в ускорении хода переговоров», — докладывал в Москву Садчиков[1002].
Вместе с тем в ноябре и декабре 1950 года переговоры советского посольства в Тегеране с бывшим послом Гамидом Сайяхом также не пошли дальше обмена мнениями. Единственным положительным моментом в развитии советско-иранских отношениях в тот период стало участие заместителя министра иностранных дел СССР Гусева в церемонии по случаю дня рождения шаха[1003].
От внимания Советов не ускользнул факт образования Национального фронта во главе с М. Мосаддыком и избрание его сторонников в Меджлис. В накапливаемой советским посольством информации отражался растущий ропот народа против действующих в стране компаний и политики Соединенных Штатов. Бывший посол Г. Сайях сообщил И. Садчикову, что «американцы потеряли почву под ногами. Посмотрите газеты. Все иранские газеты резко выступают против американцев. Естественно, что это вызывает беспокойство и недовольство госдепартамента»[1004].
29 апреля 1951 года лидер Национального фронта М. Мосаддык был назначен премьер-министром, и это способствовало усилению антизападных, в первую очередь антиамериканских настроений в Иране.
Приход к власти Мосаддыка оказался для советской тегеранской резидентуры неожиданным, ей не удалось получить предварительную информацию на этот счет, что и послужило причиной недовольства и срочных указаний центра: «Безотлагательно и в самые короткие сроки изучите возможности использования в интересах СССР, — указывалось в письме в резидентуру, — националистически настроенных кругов Ирана, группирующихся вокруг Мосаддыка, Кашани, Багаи и других находящихся в оппозиции к шаху противников англо-американского засилья в стране»[1005].
10 августа 1951 года советская резидентура подверглась жесткой критике Москвы: «Вы не сумели своевременно разобраться в нарастающем движении за национализацию нефти и использовать его в целях ослабления американского и английского влияния»[1006].
10 декабря 1950 года начала свою работу советско-иранская совместная комиссия с целью утрясти взаимные финансовые претензии. В переговорах с советской стороны участвовали посол Садчиков и торговый представитель СССР в Иране Чечулин. Работой комиссии с советской стороны руководил Кузнецов. Учитывая обилие спорных моментов и бесперспективность дальнейших переговоров, после прихода к власти доктора Мосаддыка, советская делегация телеграфировала в МИД о своем желании прервать переговоры и вернуться в Москву под предлогом обсуждения со своим правительством иранских претензий. Однако ни МИД, ни министерство внешней торговли не сочли этот шаг целесообразным. 12 июля 1951 года А. Меньшиков и А. Громыко направили И. Сталину справку следующего содержания: «МИД и МВТ исходят при этом из того, что при нынешней политической обстановке в Иране, когда иранское правительство всецело занято проведением национализации нефтяной промышленности (АИНК) и споры с Англией, любое наше предложение о прерыве советско-иранских переговоров по урегулированию взаимных финансовых претензий было бы использовано англичанами и американцами, во-первых, в целях, враждебных Советскому Союзу, и, во-вторых, для оказания еще более сильного давления на иранское правительство с тем, чтобы заставить его отказаться от осуществления закона о национализации нефтяной промышленности. Помимо этого, подобное наше предложение могло бы вызвать неблагоприятную для СССР реакцию среди иранской общественности. МИД и МВТ СССР считают, что переговоры с иранцами по урегулированию взаимных финансовых претензий следует продолжать, и что не следует проявлять инициативы в отношении их прерыва»
