США: собственность и власть - [175]

Автор этой статьи объясняет уникальное положение Нью-Йорка в стране прежде всего тем, что в нем сосредоточено больше, чем где бы то ни было, людей, способных объединять свои усилия в защите групповых интересов монополистического капитала. Эти заправилы, по словам автора, образуют сообщество, которое не имеет ни названия, ни определенной штаб-квартиры. Обычное место их встреч — аристократические клубы Нью-Йорка, где на неофициальных обедах и ужинах группы заправил в четыре, шесть или двенадцать человек решают самые различные вопросы. Эти люди «хорошо осведомлены об интересах и способностях друг друга. Джон Д. Рокфеллер ІІІ, который считается заправилой заправил, может в течение нескольких часов сформировать надлежащий по своему составу комитет для обсуждения любого вопроса, Нью-Йорк всегда располагает второй (после Вашингтона) по величине группой людей, разбирающихся в действительном механизме правительства США. Они участвовали в нем в качестве министров, послов или имели тесные отношения с ним как бизнесмены, банкиры и юристы. Они обсуждают вопросы внешней и внутренней политики друг с другом, с другими заправилами, со своими деловыми партнерами и со своими друзьями в правительстве. Иногда они способны разобраться в политических проблемах лучше, чем люди в Вашингтоне, задавленные повседневными делами».

После того как нью-йоркские заправилы выработают единую точку зрения по какому-нибудь важному политическому вопросу или относительно наиболее подходящей кандидатуры на важный правительственный пост, их мнение получит «огромный вес благодаря коллективному престижу участников группы ... Мнение Нью-Йорка станет фактором, определяющим решение Вашингтона, будь то в вопросе о назначении заместителя министра обороны или о размерах финансовой помощи загранице»[730].

Под отмечаемым автором статьи термином «несравнимая концентрация» в Нью-Йорке людей, умеющих и привыкших объединять усилия для удовлетворения групповых интересов, подразумеваются банковские капиталы. В отличие от промышленников-капиталистов, банкирам Уолл-стрит свойственно во всех спекулятивных финансовых операциях действовать большими группами. Эту «привычку» они переносят и в область политики. Обширные связи, порождаемые переплетением финансовых интересов, и магнетическая сила крупных личных состояний, составляющих в общей сложности свыше 20 млрд, долл., действительно ставят нью-йоркских магнатов в уникальное положение в сфере высшей политики. Нью-йоркское «сообщество заправил» располагает всеми данными для того, чтобы брать на себя инициативу в организации «движения» внутри мира капитала в пользу новых законов и новых внешнеполитических актов. Новые «политические веяния» чаще всего зарождаются не в правительственных учреждениях Вашингтона, а в аристократических клубах Нью-Йорка.

Но, разумеется, было бы крайним упрощением изображать систему отношений между финансовой олигархией и правительством так, как будто первая отдает прямые приказы второму. Финансовая олигархия не нуждается в том, чтобы вмешиваться в повседневную работу правительства. Руководящий персонал государственного аппарата США полностью сформирован из представителей монополии. Это относится не только к органам исполнительной власти, но и к составу законодателей, заседающих в двух палатах конгресса. 9/10 повседневной работы правительственного аппарата сводится к заведованию общими делами всего класса буржуазии. При выполнении этих функций политики в лице президента, министров, губернаторов и прочих представителей исполнительной власти пользуются широкой автономией и инициативой. Их акты в сфере общего управления государством не служат предметом серьезных споров или конфликтов внутри класса буржуазии.

Отдавая приказ об отправке отряда федеральных войск для подавления восстания негров в Детройте в июле 1967 г., президент Джонсон мог быть уверен в том, что этот акт встретит одобрение как нью-йоркских финансистов, так и провинциальных капиталистов.

Но существуют вопросы внутренней и особенно внешней политики, в которых специфические интересы финансовой олигархии не совпадают с интересами других слоев класса буржуазии. В этих случаях финансовая олигархия и прежде всего ее нью-йоркские заправилы берут на себя инициативу в деле обработки и подготовки общественного мнения буржуазии в пользу принятия конгрессом определенного закона, пуская при этом в ход все свои связи в деловых, политических и научных кругах и используя контролируемые ею газеты, журналы, радио и телевидение. Своим узким эгоистическим интересам монополистическая верхушка старается придавать вид национальных интересов. Именно так началась в 1967 г. кампания за пересмотр существующих в США антитрестовских законов, стесняющих свободу действий финансистов в деле слияний корпораций.

Время от времени представители финансовой олигархии берут на себя труд формулировать политику правительства по особенно важным для них вопросам. Чаще всего такого рода прямое участие магнатов финансового капитала в формулировании правительственной политики внешне осуществляется по просьбе президента США.