СС. Орден «Мертвая голова» - [25]

Чтобы предотвратить рост вражды между двумя своими партийными армиями, Гитлер в конце 1930 года сделал Гиммлеру грандиозный подарок – дал организации СС независимость от СА, объявив, что «ни один командир штурмовиков не полномочен отдавать приказы отрядам СС». (Хотя формально еще сохранялось подчинение Верховному командованию СА.) Как бы подчеркивая эту независимость, эсэсовцы обзавелись собственной черной формой (штурмовики продолжали ходить в коричневой). Они надели все черное: фуражки, галстуки, гимнастерки, брюки и обведенную черным свастику на нарукавных повязках. Черная нашивка на левом рукаве арабскими цифрами указывала номер штурма – роты СС.

СС выиграли свою первую войну – войну за независимость. Сверх того, Гитлер разрешил эсэсовцам создать новую структуру. Прежде у них существовала система десятков, то есть в любом отдельном пункте мог существовать отряд в десять бойцов плюс командир. Теперь наименьшей единицей стало звено – шар, от 8 человек во главе с шарфюрером – капралом. Три шара могли составить трупп численностью до 60 человек во главе с труппфюрером, соответствующим командиру взвода в обычной армии. Три труппа – это основное эсэсовское подразделение штурм (рота) под командованием штурмфюрера – капитана. Из трех штурмов состоял штурмбанн (батальон, 250–600 человек) во главе со штурмбаннфюрером – майором. Из 3–4 штурмбаннов формировался штандарте – полк (1–3 тысячи человек) под командованием штандартенфюрера – полковника. Несколько штандарте составляли унтергруппе (или абшнит) – бригаду, под командованием оберфюрера – генерал-майора. Несколько унтергруппе формировались в группе (оберабшнит) – дивизию (или округ), во главе с группенфюрером – генерал-лейтенантом.

Новая эсэсовская армия существовала, конечно, только на бумаге: кадров Гиммлеру не хватало. Но Гитлер предоставил ему возможность роста. Правда, он запретил эсэсовцам в дальнейшем вербовать людей из СА, однако возложил на командиров СА обязанность поставлять кандидатов для местных подразделений СС (с целью укомплектования до ½ состава). Условие, что для СС требуется «отборный персонал», пришлось штурмовикам особенно не по вкусу. Более того, местные штурмбаннфюреры получили право отвергать неугодных кандидатов. Причина такого благоволения Гитлера была, по сути, указана в приказе от 7 ноября 1930 года: «На СС возлагаются в первую очередь полицейские функции внутри партии». Сбылась мечта Хаазе о создании в партии тайного охранного ордена.

Гитлер в тот момент имел все основания призвать на помощь свою личную стражу. Его положение было шатким, как никогда. Нацистское движение стало ареной интриг и противоборства. СС и должны были, по мысли фюрера, сплотить партию, укрепить дисциплину, подавить любое неповиновение. А таких случаев в партии было очень много, НСДАП не отличалась однородностью. Она начиналась как партия низших слоев германского среднего класса, затем туда влился ряд радикальных политиков «народнического» лагеря, потом – деклассированные элементы из СА, и, наконец, ею заинтересовались крайне правые политические лидеры и капитаны индустрии. Объединяла их всех только ненависть к демократии и стремление к власти. В партии кипела вражда между лидерами и шли постоянные споры по программным вопросам. Геббельс вообще выступал за то, чтобы «этот мелкий буржуйчик Адольф Гитлер» был изгнан из партии; чуть не на каждом съезде требовал исключения Штрайхера за симпатию к евреям. Грегор Штрассер хотел союза с СССР в борьбе против Версальского договора, но тут решительно возражал Альфред Розенберг, главный антисоветский крестоносец. Нацисты не были едины даже в отношении евреев. Тот же Геббельс говорил: «Этот вопрос не так прост, как можно подумать. Может оказаться, что еврей-капиталист и еврей-большевик – совсем не одно и то же».

Пришлось даже создать арбитражную комиссию во главе с командиром СА Вальтером Бухом для разрешения мелких споров между членами партии.

Но Гитлер умел использовать это противоборство и интриги для укрепления собственной позиции. Будучи посредником между конфликтующими группами, он не только оплачивал правящую клику, но и прокладывал себе путь наверх. Постепенно он становился единственным человеком, способным поддерживать единство партии, но при этом не упускал случая подлить масла в огонь. Во время Нюрнбергского процесса Розенберг признал: «Гитлер намеренно позволял враждующим группам существовать внутри партии, чтобы он сам мог играть роль арбитра и лидера».

В 1925 году, в самом начале реорганизации партии, его власть почти не выходила за пределы Баварии. На севере и на западе ему противостояли три человека: Грегор Штрассер – бывший аптекарь из Ландсхута и одаренный организатор; его брат Отто, эксцентричный доктринер, и их главный пропагандист Йозеф Геббельс. Они контролировали нацистские организации севера и идеологически расходились с Гитлером. Он колебался в выборе курса между реставрацией монархии и революцией, они верили в народный социализм, выступали за национализацию индустрии и за русско-германский пролетарский союз. Но в феврале 1926 года Гитлер их обошел. На митинге в Бамберге, где были сплошь его сторонники, он поставил на голосование их левацкую программу и выиграл. После этого Геббельс сразу перешел на его сторону, а Грегор Штрассер вынужден был заключить с ним временное перемирие. Только Отто Штрассер продолжал из Берлина открытую борьбу с Гитлером. Отто был редактором «Берлинер арбайтер цайтунг», самой влиятельной нацистской газеты на севере, и главой группы интеллектуалов, настроенных придать нацизму левый уклон. Берлин стал главным центром внутренней оппозиции. Но тут на сцену вышла третья сила – берлинские СА. Вожаком у них был некий Курт Далюге, бывший доброволец, драчливый хулиган громадного роста и ограниченного ума, за что и получил прозвище Дубина. Он освобождал Верхнюю Силезию от польских повстанцев в 1921 году. После путча 1923 года вступил в отряд «Фронтбан» – к штурмовикам Рема, а позднее организовал первое берлинское подразделение СА. В 1926 году у него было 500 человек, больше, чем во всей берлинской организации НСДАП.