Срок жизни - [3]

Спасите меня, хорошая,

SOS! SOS! SOS!

— Ну как? — не поворачивая головы, спросил Роб.

— Пожалуй, поэта из вас не получится, — ответила Бетти, улыбаясь. — Но эти строчки насчет долготы и широты довольно сносные. Как они звучат?

Вот здесь-то Роб и не выдержал, отвел взгляд от экрана и повернулся к Бетти. Сперва он невольно пробежал взглядом по согнутой над щитом фигуре, а потом, глядя Бетти в глаза, медленно повторил:

…на долготе одиноких ночей

И широте беспредельной страсти.

На второй день Роб рассчитал время. Оказалось, он смотрел на Бетти каких-нибудь семь или восемь секунд. Но, когда он перевел взгляд на экран, в борту «Эллипса» зияло отверстие торпедного отсека, а к краю экрана медленно уходила индивидуальная посадочная капсула. Если бы Роб знал, как важно сейчас проследить, начнет ли задраиваться торпедный отсек, он не шелохнулся бы. Ведь отсек остается открытым только в одном случае: когда корабль покидает последний член экипажа, чтобы можно было вернуться на космолет. Но Роб растерялся и еще раз взглянул на Бетти, как бы призывая ее в свидетели происходящего. Когда он повернул голову, Бетти метнулась к щиту и включила запись изображения посадки и сигнал тревоги. Это тоже была ошибка, так как и Бетти в этот момент не видела экрана, а запись все равно была включена поздно.

Когда они оба взглянули на экран, индивидуальная посадочная капсула ушла за край, а вместо «Эллипса» мчались острые языки пламени и разлетались осколки космолета, которым теперь суждено было сгореть в атмосфере. «Эллипс» взорвался, не долетев до Земли каких-нибудь несколько сот километров.

А через полчаса посадочную капсулу подтянули к причалу, подцепили тросом, подняли и посадили в гнездо. И только тогда люк сделал четверть оборота, откинулся и из капсулы вылез Барк Томсон, механик «Эллипса», единственный член экипажа, который вернулся на Землю.

2. ПЛАНЕТА

— Так вас «Джеральди» все эти годы прятала здесь? — спросил я, когда опомнился от изумления.

— В наше время никто не может прятать человека, тем более «Джеральди». По вашей милости частных космических фирм осталось раз-два — и обчелся. На традициях держатся. Все теперь у Международной космической ассоциации. Даже капитанов кораблей она назначает. Эти частные компании давно разогнать пора. Никто связываться не хочет. — Барк угрюмо усмехнулся. Так что я сам сидел здесь. Конечно, не совсем по своей охоте. До взлета следующего корабля я должен был подчиниться. Фирма требовала. А потом тут понаехали разные международные комиссии. Так что пришлось. Иначе плакали мои денежки. А я их так заработал, что не дай бог другому. Чего же артачиться? Жить и здесь можно.

— А чего вы испугались при посадке? Нервишки или на корабле было что-нибудь неладно? Какая случайность вас спасла?

— Никакая не случайность. — Он откинулся на стуле и посмотрел на меня с тревогой. — Все было по закону.

— По закону-то по закону, — прервал я его, — но ведь вы могли и не испугаться посадки и остаться на корабле.

— Никак не мог, — спокойно сказал Барк, и опять в его глазах загорелась насмешка. — Я же ничего не пугался. Я ведь знал, что корабль при посадке может разбиться.

— То есть как это вы знали?

— Да так. Думаешь, я один знал? Я им предлагал оставить корабль на орбите и посадку совершить в капсулах. Не поверили. И вот я сижу здесь, а они где?

Он помрачнел и отвернулся. Долго смотрел на Катрин, которая вертелась около стойки, потом взглянул на меня.

— Ладно, время еще есть. Я тебе все по порядку выложу, как было. А то на меня здесь наговаривают некоторые. Хватит. Три года молчал.

Барк ткнул вилкой кубик обжаренного сыра, отправил его в рот и долго жевал, уставившись в стол. Потом он поднял голову и заговорил:

— Вот ты смотришь на меня и, наверное, думаешь, как же это вот такой, как я, — и на «Эллипсе». Когда на кораблях одни космолетчики и ученые. Я сам не верил поначалу, когда предложили. Я на сборке работал. Работа временная. Но у них там авария произошла. Вот из-за нее-то все и случилось.

Только после второго или третьего оборота ключа Армандо сообразил, что гайка вращается слишком свободно, а резьба стяжки вылезла дальше, чем полагалось. Очевидно, он что-то смял внутри.

Когда он увидел, что натворил, у него похолодело в груди. Металлическая балка просела и развела надвое центральный стержень ревенира. Однако испуг тут же прошел: Армандо разглядел, что защитные планки убраны и болтаются на магнитных присосках. Значит, за поломку придется отвечать кому-то другому. Ведь ему не сообщили, что стержень ревенира остался оголенным.

Через четверть часа сборка в космосе была приостановлена, и все собрались в диспетчерской. Члены команды «Эллипса», которые по инструкции обязаны были принимать участие во всех этапах сборки, сидели в стороне. Они выполняли только вспомогательные работы и почти всегда при аварийных событиях были зрителями, к тому же не очень внимательными и серьезными. Они тихо переговаривались между собой, пока сборщики препирались, выявляя виновного.

— Да, натворили. — Главный сборщик огорченно махнул рукой. — Поломка-то пустяковая. Стержень можно свести. Но ведь это нужно сделать с точностью до микрона, а у нас одно сборочное оборудование. Грузовой космолет поднимется сюда только через неделю. Значит, надо менять план сборки, чтоб время не уходило попусту.