Средство убеждения - [12]

– Предлагаю сделку, – наконец заговорил я. – Информация в обмен на информацию. Посмотрим, что у нас получится. А там будет видно, как быть дальше.

– Что вам нужно?

Я попросил достать архивы десятилетней давности всех больниц городка под названием Юрика, штат Калифорния. Объяснил, что именно надо искать. Сказал, что останусь в Бостоне до тех пор, пока они не вернутся. Предупредил, чтобы они не делали никаких записей. После этого Элиот и Даффи ушли, и на этом завершились события дня номер два. В день номер три не произошло никаких событий. Как и в день номер четыре. Я слонялся по городу. Пару дней Бостон еще можно было вытерпеть. Я называю такие города 48-часовыми. Если задержаться в них больше чем на двое суток, это начинает надоедать. Разумеется, для меня это верно в отношении большинства населенных пунктов. Я человек непоседливый. Так что к началу дня номер пять я начал сходить с ума. Я уже был готов предположить, что Элиот и Даффи начисто обо мне забыли. Я был готов забыть об уговоре и снова тронуться в путь. Я начал подумывать о Майами. Там сейчас должно было быть гораздо теплее. Но ближе к полудню зазвонил телефон. В трубке прозвучал голос Даффи. Я был очень рад его слышать.

– Мы уже в пути, – сказала она. – Встречаемся с вами у большой конной статуи не знаю кого, это где-то в середине авеню Свободы. В три часа.

Указания были не слишком точные, но я понял, что она имела в виду. Встреча должна была состояться в северной части города, рядом с церковью. На дворе стояла весна, и было еще слишком прохладно, чтобы тащиться в такую даль без цели, но все же я пришел на место заранее. Я сел на скамейку рядом с пожилой женщиной, кормившей воробьев и голубей кусками хлеба. Смерив меня взглядом, женщина перебралась на соседнюю скамейку. Птицы копошились у ее ног, ссорясь из-за хлебных крошек. Водянистое солнце воевало в небе с тучами. Как оказалось, на коне сидел Пол Ревир[2].

Даффи и Элиот появились точно в назначенный час. На обоих были черные плащи с поясами, пряжками и кармашками. С таким же успехом они могли повесить себе на шею таблички с надписью: «Федеральные агенты из Вашингтона». Они сели, Даффи слева от меня, Элиот – справа. Я откинулся назад, а они наклонились вперед, опершись локтями о колени.

– Из Тихого океана выловили одного типа, – начала Даффи. – Десять лет назад, на побережье к югу от Юрики, штат Калифорния. Белого мужчину лет сорока, получившего две пули в голову и одну в грудь. Калибр маленький, предположительно двадцать второй. После того как в мужчину всадили три пули, его сбросили со скалы в океан.

– Когда его выловили, он оказался живым? – спросил я, хотя уже знал ответ.

– Едва дышал, – сказала Даффи. – Одна пуля засела рядом с сердцем, у него был проломлен череп. А также сломаны рука, обе ноги и кости таза. К тому же он наглотался воды. Его оперировали пятнадцать часов подряд. Затем он пролежал месяц в реанимации, а потом еще шесть месяцев приходил в себя в больнице.

– Его личность была установлена?

– При нем не нашли никаких документов. В медицинской карточке он значился как Джон Доу[3].

– А опознание не производилось?

– Отпечатки пальцев в картотеке не значились, – ответила Даффи. – В числе пропавших без вести никого похожего не было. За ним никто не пришел.

Я кивнул. Компьютер на запрос об отпечатках пальцев выдает то, что ему велено отвечать.

– И что дальше? – спросил я.

– Он поправился, – продолжала Даффи. – Прошло полгода. Врачи стали думать, как быть с ним дальше, но тут он сам выписал себя. С тех пор его никто не видел.

– Он ничего не рассказывал про себя?

– Ему поставили диагноз амнезия, что было естественно вследствие травмы. Врачи считали, он действительно мог ничего не помнить о само́м несчастном случае и предшествующих двух-трех днях. Однако более ранние события он должен был помнить, и у врачей сложилось сильное подозрение, что он притворялся, изображая полную потерю памяти. Его история болезни весьма объемистая. Отчеты психиатров и тому подобное. Осматривали его регулярно. Но он вел себя очень упрямо. Так и не сказал о себе ни слова.

– Каково было его физическое состояние, когда он покинул больницу?

– Довольно приличное. На лице остались шрамы от огнестрельных ранений, но больше ничего серьезного.

– Хорошо, – сказал я.

Закинув голову, я уставился в небо.

– Кто этот человек?

– Ваши предположения? – спросил я.

– Ранения пулями маленького калибра в голову и грудь? – сказал Элиот. – А потом сброшен в океан? Дело рук организованной преступности. Заказное убийство. С ним расправился профессиональный киллер.

Я ничего не сказал.

– Кто этот человек? – повторила Даффи.

Глядя в небо, я вернулся на десять лет назад, в совершенно другой мир.

– Вы разбираетесь в танках? – наконец спросил я.

– В боевых танках? С гусеницами и пушками? Не слишком.

– Тут нет ничего сложного, – сказал я. – То есть, конечно, хочется, чтобы танк ездил быстро, был надежным, ну, не помешает и экономия горючего. Но если у меня есть танк и у вас есть танк, какой единственный вопрос меня интересует?

– И какой?

– Смогу я подбить вас до того, как вы подобьете меня? Вот что будет интересовать меня в первую очередь. Если мы находимся друг от друга на расстоянии мили, достанет ли вас снаряд из моего орудия? И достанет ли меня снаряд из вашего орудия?