Средний возраст - [153]

Да, вертикальная развязка — это вещь!

Скорее бы ее построили, нет, самое главное — скорее бы начали сносить! Это прямой долг властей и тех людей, которые уже вселились в просторные квартиры и не знают, что такое теснота.

Тогда Хоу Юну не придется пользоваться услугами Гэ Юханя и заниматься запутанными трехсторонними обменами, он не будет мучительно переживать разницу между родным домом и квартирой тестя, перестанет грубить брату и невестке и даже забудет свою безотчетную неприязнь к Эрчжуану. Быть может, тогда он больше не будет таким сгорбленным, съежившимся, подавленным, недовольным, нервным.

Так мечтал, лежа на кровати, Хоу Юн. Мне не нужно, говорил он себе, ни теорий, ни пропаганды, ни моральных наставлений, ни культурного досуга, ни совещаний, ни лозунгов, ни демократии, ни поощрений… Дайте мне вертикальную развязку.

Для него это было не просто транспортное сооружение, а выход из замкнутого круга в широкий мир, путепровод, ведущий из тесноты в простор, возможность избегать лишних контактов с людьми, успокоение души, исстрадавшейся в постоянной толчее!

Слова «вертикальная развязка» в тот вечер еще не раз возникали в разговорах семьи Хоу, как они возникали всегда, когда родственники собирались вместе. Как-то само собой получилось, что эта тема вытеснила многие другие.

На этот раз первой заговорила Бай Шуфэнь. Одна из ее бывших учениц сейчас работала в городской строительной компании, и полученные от нее сведения считались особенно надежными. Увы, на самом деле это тоже были только слухи.

16

Как и всех соседей, семью Хоу в действительности интересовала не транспортная развязка, а снос их домиков.

Будут сносить! Для множества пекинцев, по-прежнему обитавших в допотопных, неудобных, как правило, перенаселенных одноэтажных домах, это была радостная весть, словно лестница к свету и счастью. Старые дома сносили, когда расчищали место для крупных общественных сооружений, когда учреждение или предприятие нуждалось в дополнительных производственных площадях и в жилье для начальства, когда дом приходил в аварийное состояние. Первые десять-пятнадцать лет власти внимательно относились к запросам жителей сносимых домов. При переселении в новые дома они почти всегда получали большую жилплощадь, разным поколениям семьи уже не приходилось ютиться в одной комнате. Но и сами переселяемые в те годы не выдвигали чрезмерных претензий, а те, кому переселение пока не светило, им не завидовали: они видели, что городское строительство идет быстро, и надеялись, что и их черед не за горами. Ведавшие переселением чиновники в те времена были, как правило, справедливыми и честными, случаи взяточничества или незаконных поблажек «влиятельным лицам» были редкостью. И сейчас еще люди с удовольствием рассказывали, как повезло жителям зданий, снесенных во время строительства Дома народных представителей. Они не только въехали в новые, куда более просторные квартиры, но по личному приглашению мэра города стали первыми посетителями величественного дворца. В сверкавшем золотом и лазурью банкетном зале для них был устроен такой прием, какого им не забыть до конца дней своих…

Но в целом, конечно, историю городского строительства в Пекине никак не сравнишь с плаванием при попутном ветре.

Окинем взглядом жилые дома, построенные в городе и его окрестностях за три десятилетия. Многоэтажные здания позади парка Цзиншань типичны для начала пятидесятых годов: островерхие крыши из глазурованной черепицы, широкие окна с металлическими рамами, комнаты по двадцать и более метров… Конечно, это было неэкономно, зато отвечало настроениям тех лет: вот что такое социализм, а там и до коммунизма недалеко! Домов второго поколения построено немного — в Западном городе и недалеко от ворот Гуанцюй. Высокие и многосекционные, но уже без затейливых крыш, они были задуманы как образцы «жилого фонда городской народной коммуны». Тогда, в 1958 году, были такие настроения, что, мол, «коммунизм уже у нас перед глазами», а какой же коммунизм без телефонов и электричества? И переселенцы въезжали в новые дома под горделивые звуки гонгов и барабанов, сопровождаемые завистливыми взорами соседей. Но очень скоро — после абсолютного успеха «большого скачка» в теории и его полного провала на практике — строительство домов подобного типа прекратилось, а их жильцы стали испытывать бесконечные мучения. Из-за нехватки электроэнергии не работали лифты, и приходилось лезть пешком на восьмой этаж. Предполагалось, что на кухни проведут газ, но это так и осталось предположением, и люди вынуждены были таскать наверх уголь. Несколько зим даже не топились батареи, приходилось согреваться железными печурками, отчего дома скоро закоптились. И вообще за ними следили так плохо, что теперь они напоминают старые заржавевшие корабли выброшенные на берег.

С пятьдесят девятого по шестьдесят второй жилых домов почти не строили. Зато время с шестьдесят второго по весну шестьдесят шестого было золотой порой широкого строительства зданий третьего поколения. Во многих районах — в Хэпинли, Саньлитуне, Западном предместье, — словно бамбук после дождя, поднимались не слишком высокие, в большинстве своем пяти-шестиэтажные рационально спланированные дома довольно приятной, хотя и однообразной, архитектуры. Почти все пекинцы считают их обитателей баловнями судьбы и при переселении больше всего хотят получить квартиру в доме такого типа.