Средний возраст - [142]

После этого Хоу Ин часто видела подругу во сне. Бедная Ли Вэй! Мать со старшим братом, приехавшие сразу после ее смерти, даже не оплакав ее, затеяли долгую тяжбу с начальником корпуса, требуя за дочь компенсацию в пять тысяч юаней, потом, когда им представили документ, удостоверяющий, что смерть Ли Вэй произошла по ее собственной вине, а не вследствие несчастного случая на производстве, что исключало всякую компенсацию вообще, получив пятьсот юаней, они уехали. Хоу Ин проводила их до остановки рейсового автобуса и, только пройдя несколько ли, вдруг увидела, что те не взяли с собой праха Ли Вэй. Так впервые она столкнулась с человеческой черствостью.

Сейчас ей опять снилась Ли Вэй. Она видела ее худое желтое лицо с навеки закрытыми глазами. Хоу Ин потянула ее за руку, попросила пойти с ней в парк Сунь Ятсена на свидание. Ли Вэй, не выразив никаких чувств, безучастно последовала за ней. У оранжереи Танхуа, а может быть, у красочной клумбы возле музыкального павильона какой-то мужчина пристальным взглядом окинул Хоу Ин. Она смешалась, поскорей увлекла подругу вперед, спрятавшись за ее спину. Тогда Ли Вэй наклонилась к ней и тихо произнесла: «Я умерла. Мертвым не нужны женихи. У тебя свидание, иди же…» Хоу Ин покрылась холодным потом. Она обернулась, но Ли Вэй уже растворилась в сером тумане. «Не покидай меня! — с криком бросилась она за ней. — Я хочу быть с тобой, мне не нужны эти свидания!..»

Да, Хоу Ин в самом деле устала встречаться в парках с женихами, которых ей сватали. Вернувшись домой из Внутренней Монголии и устроившись по распределению рабочей в кооперативной мастерской, она зажила еще монотоннее и однообразнее, чем прежде. Ограниченная, ничего не видевшая в жизни, она не походила ни на бывалого Хоу Юна, ни на старшего брата с его богатым внутренним миром и обширными знаниями. Мастерская Хоу Ин работала в три смены, после работы дома девушка стирала, готовила еду, делала покупки, в свободное время заходила в парикмахерскую — уложить волосы, в магазин — купить что-нибудь из нарядов, в кинотеатр — посмотреть новый фильм. Так незаметно подошло время замужества, с которым ее родители, окрыленные удачной женитьбой второго сына, связывали большие надежды. Мать поделилась своими планами со сватьей, прося ее познакомить Хоу Ин с сыном влиятельного работника. Но вскоре ее планы лопнули. Хоу Юн по этому поводу не без цинизма говорил: «Сынки из таких семей берут себе в жены либо ровню по общественному положению, либо какую-то необыкновенную красавицу. У нашей Ин и родословная незнатная, и внешность ничем не примечательная, так что все это пустая затея!» Хоу Ин никогда до этого не задумывалась над тем, что привлекает мужчин в женской наружности. После слов брата, сказанных при ней, она украдкой взглянула на себя в зеркало и огорчилась: оказывается, с ее внешностью ей не удастся породниться с такой семьей, как у младшего брата. Но родители, особенно мать, не выбросили этой затеи из головы. Матушка Хоу давно смекнула, как много выгод сулит такое родство. Женитьба сына ввела в их семью богатую сноху, теперь она мечтала заполучить богатого зятя. Не могла же она поселиться у снохи в доме Пэнов! Зато как было бы хорошо на старости лет пожить у дочери, чей дом — полная чаша! Поэтому она развила бурную деятельность, сватая Хоу Ин за высокопоставленного работника или интеллигента с положением. Должны же среди них быть и не очень старые вдовцы? «У нашей Ин покладистый характер, — рассуждала она, — серьезная, рассудительная, наверняка поладит с детьми от первого брака». Она энергично принялась за поиски такого вдовца, который заодно принес бы благополучие всей семье. Но годы уходили, а такой случай все не представлялся. Хоу Ин меж тем пошел двадцать седьмой год, появились признаки увядания, что не на шутку обеспокоило мать. А тут еще Цай Боду, забежав как-то за другом, столкнулся с Хоу Ин и, мало смысля в житейских делах, вздохнув, бесхитростно сказал при родителях девушки: «Ин на вид можно дать все тридцать, как быстро летит время, я помню, когда пришел к вам впервые, она была еще совсем девочкой, точно распустившийся бутон…» Эти слова расстроили стариков. Если тогда она была распустившимся бутоном, чем же она стала теперь?

Требования к будущему зятю мало-помалу снижались. Сначала искали инженера или техника, потом — любого интеллигента, на худой конец хоть школьного учителя, и дошли до того, что соглашались на рабочего, но непременно с государственного предприятия, не обремененного иждивенцами и не имеющего физических недостатков и дурных наклонностей. Хоу Ин приходилось все чаще ходить на смотрины. Несколько раз после них Хоу Ин откровенно давала понять родным, что она согласна; кто б мог подумать, что с мужской стороны придут с извинениями, встреча, мол, не удовлетворила их. Это был сильный удар, и не столько для Хоу Ин, сколько для ее родни. Как, их дочь, которую они прочили замуж за человека с высоким общественным положением, осмеливался отвергнуть какой-то простой рабочий!

Девушка после этого еще больше замкнулась в себе. Женихам, по словам сватавших Хоу Ин знакомых, не нравились ее старомодность и медлительность, нудные разговоры и манеры. Мать из-за этого часто ворчала на нее: «Поживей двигайся! Что ты нос повесила, ходишь с вытянутой физиономией? Будь я твоей свекровью, а не родной матерью, не обрадовалась бы я такой невестке!» И только Бай Шуфэнь, жена Хоу Жуя, заступалась за нее: «Не ругайте Ин! Цай Боду говорил, что по статистике в Пекине девушек от двадцати трех до двадцати восьми лет на несколько десятков тысяч больше, чем юношей, поэтому не только перед нашей Ин стоит эта проблема».