Средневековый детектив - [14]

– Когда хочешь приходи, когда хочешь. Хоть сегодня. Хочешь – сейчас поедем.

– Неудобно сейчас как-то.

– Тогда приезжай завтра днем. Это недалеко – не доезжая трех аржей до Верхних Сосен. Земля Викулы – все возницы знают. Найми себе повозку, я заплачу.

– Зачем, – удивилась Любава. – Деньги у меня есть.

– А этот … Детин … он как с тобой?…

– Он очень хороший, – сказала Любава. – Ласковый. Добрый. Иногда смешной.

– Это его подарок?

– Да. То есть, нет. Я попросила его купить, он и купил.

Перстень, купленный Любаве Детином, стоил всего имения Викулы. Любава об этом не знала. Зато это сразу поняла Белянка – и не позавидовала, а только восхитилась перстнем.

– Какая прелесть! Что за отделка? Не из наших краев явно. Киев? Константинополь?

– Детин сказал, что венецианский.

– Дай примерить!

Любава сняла перстень. Белянка тут же его напялила на безымянный палец и стала вертеть рукой так и сяк, то поднимая, то опуская, то щурясь на солнце, то отставляя руку и выгибая запястье.

– Прелестный!

Сняв перстень, она вернула его Любаве.

– Ой, а серьги какие!

– Серьги мне не очень нравятся, – сообщила Любава. – Серьги он сам мне купил. Какие-то они слишком крикливые. У него совсем нет вкуса, и это даже забавно. Я его всему учу, а он слушает очень внимательно. Запоминает.

– И дом тебе купил?

– И дом, и служанку, и повара.

– А он тебе нравится?

Любава наклонилась к уху Белянки, хотя никто не подслушивал, и тихо сказала, —

– Очень.

– Да?

Любава кивнула.

– Но это же просто замечательно! – воскликнула Белянка. – Я за тебя ужасно рада, Любава, ужасно! А если и говорят что про вас, так ты не слушай.

– А никто ничего и не говорит, – заметила Любава. – Пытались говорить, но быстро перестали. У Детина достаточно денег, чтобы о его содержанке говорили только почтительно.

– Но ведь ты не содержанка!

– Видишь ли, Белянка, когда женщина проходит через то, через что прошла я, многое становится понятнее, и многие слова приобретают совершенно новый смысл. Ничего обидного в слове содержанка нет. Большинство мужей так или иначе содержат своих жен.

– Это истинная правда! – горячо согласилась Белянка.

Кулачный турнир на выбывание занял около двух часов. Наличествовал арбитр, и ему пришлось много работать – почти все проигравшие, сбитые с ног, оспаривали победу, уверяя, что победитель применял нечестные приемы.

В состязании свердомахателей приняли участие тридцать человек, тоже на выбывание. В толпе зрителей делали ставки, болели, смеялись, ругались, иногда дрались. Победитель, большого роста молодой варанг, снял шлем, поклонился почтенной публике, и вдруг сказал —

– А теперь я бросаю вызов любому, кто хочет со мною подраться, работая настоящим свердом, а не игрушкой. Есть ли желающие? До первой крови.

Желающие не находились. Победитель дразнил толпу. Но они все равно не находились. Прошла минута, другая. Вдруг из второго ряда выделился долговязый парень с повязкой, закрывающей нижнюю часть лица. Держа сверд в ножнах за прикрытое кожей лезвие, посередине, он перепрыгнул плетень и пошел диагонально по полю к победителю.

– Желаешь? – спросил победитель зычно.

Парень кивнул. Одет он был в соответствии с новгородской модой того года – короткая сленгкаппа, рубаха в нарочитых складках, сапоги рыжие, легкая полудекоративная шапка без околыша. Он вытащил сверд из ножен, поклонился противнику, и принял выжидательную позу.

– Как зовут тебя? – спросил победитель. – Меня зовут Тор.

– Не имеет значения, – ответил вызвавшийся. – Ты готов, Тор?

– Готов.

– И я готов, но я бы не хотел драться просто так. Победивший должен получить награду.

Чемпион подумал, решил, что это справедливо, и снял с шеи амулет.

– Вот, – сказал он. – Победишь меня – твой будет.

Вызвавший усмехнулся одними глазами и кивнул. Победителю принесли его боевой клинок.

Что-то знакомое было в осанке и походке вызвавшего. Любава приглядывалась, но не могла вспомнить, кто он такой. Кто-то из прошлой жизни. Кто-то, кого она хорошо знала.

Противники встали в позицию. Некоторое время сверды перемещались из стороны в сторону и снизу вверх, не соприкасаясь. Вскоре чемпион сделал пробный выпад и промахнулся, но вызвавший не воспользовался оплошностью. Некоторые в толпе поняли – намеренно. Еще один выпад. Клинки скрестились со звоном, с лязгом, чемпион пошел в решительную атаку, но почему-то в нужный момент вызвавший каждый раз оказывался где-то сбоку, а не перед ним. Чемпион начал злиться и рубить наотмашь, делая одну ошибку за другой, и всякий раз противник только парировал удар, отскакивал в сторону, делал обманное движение. Вскоре большая часть зрителей поняла, что он просто играет с чемпионом, и восторженно загудела. Еще удар, и снова противник сбоку. Еще удар, и противник проходит под локтем чемпиона и оказывается чуть ли не за спиной его. Униженный чемпион сорвал с себя шлем, зычно крякнул, и яростно атаковал противника. Противник парировал удар, увернулся от второго, и, улучив момент, шлепнул чемпиона ладонью по открытому лбу. Толпа зрителей захохотала. Чемпион зарычал и закричал нечленораздельно, и бросился в атаку снова, и на этот раз противник выбил сверд у него из руки, ударил поммелем чемпиона в живот и, когда тот согнулся, ногой опрокинул его на спину и приставил лезвие к горлу побежденного.