Средневековые города Бельгии - [78]

Крупные сдвиги, происшедшие в это время в европейской политике, тотчас же отозвались на истории Нидерландов. Вражда между Францией и Англией, из коих первая опиралась на Гогенштауфенов, а вторая — на Вельфов, разделила Западную Европу на две большие партии. Повсюду англо-вельфская партия противостояла франко-гибеллинской, и бельгийские князья, очутившиеся посредине между враждующими сторонами, подобно тому как это было в XIV веке во время Столетней войны, оказались, разумеется, вынужденными принять участие в конфликте. Не интересуясь своими сюзеренами, они заняли такие позиции, которые были им наиболее выгодны. Сообразуясь со своими династическими и территориальным интересами, они становились на сторону то одного, то другого враждебного лагеря, и присоединяли свои интриги к войне, противопоставившей друг другу окружавшие их крупные державы. Граф Фландрский и граф Генегауский были вождями двух враждебных партий, на стороне которых они сражались.

Балдуин V Генегауский, бывший шурином и предполагаемым преемником Филиппа Эльзасского, сначала оказывал ему активную помощь в его политике[399]. Но со времени разрыва Филиппа Эльзасского с Филиппом-Августом, жена которого, Изабелла, была дочерью Балдуина, в отношениях между обоими князьями наступило заметное охлаждение, не замедлившее вскоре перейти в открытую вражду. Филипп, желая обзавестись наследником и предотвратить таким образом, чтобы ему наследовали либо французский король, либо граф Генегауский, женился на Матильде, дочери Альфонса I (Португальского), предназначив ей в приданое большую часть Фландрии (август 1184 г.). Он пытался поссорить Балдуина с императором, поддерживал против него его врага герцога Брабантского и, наконец, обратил против Генегау немецкую армию, которой руководил архиепископ Кельнский и которая предназначалась для военных действий против Франции. В связи с этим Балдуин увидел себя вынужденным сблизиться с Филиппом-Августом. Заключение союза между королем и императором укрепило его положение в Нидерландах. Балдуин был посредником при свидании обоих монархов в Музоне (декабрь 1187 г.) и отныне он стал на западной границе Империи открытым сторонником союза с Францией и одновременно как бы поверенным в делах Барбароссы. Впрочем, он умел устраивать так, что оказывавшиеся им услуги щедро оплачивались. Фридрих предоставил ему Намюрское графство, на которое претендовали как Генрих Брабантский, так и Генрих Шампанский, и пожаловал ему титул маркграфа этой территории, возведя его таким образом в ранг князя Германской империи (1188 г.).

Подобно Филиппу Эльзасскому и Балдуину, но по другим соображениям, Генрих Брабантский тоже присоединился к англо-вельфской коалиции. Этот неугомонный человек был одним из интереснейших типов лотарингской феодальной знати того времени[400]. Снедаемый жаждой расширения своих владений, он не отступал ни перед чем для удовлетворения ее. Не было таких насилий и хитростей, к которым бы он ни прибегал. Его жизнь была сплошной сетью интриг, и его клятвопреступлениям не было конца. В нем не было ничего похожего на неистовство и высокомерие Филиппа Эльзасского; если, одержав победу, он не знал пощады, то в, случае поражения он легко сдавался и шел на унижения. Он был; непревзойденным мастером в умении находить выход из самых скверных положений, если не к своей чести, то во всяком случае к своей выгоде, и за время его правления столь же искусного, сколь и беспринципного, Брабант решительно добился первого места в Лотарингии. Такой человек, разумеется, должен был находиться на стороне врагов своего сюзерена. Генрих Брабантский был почти всегда ожесточенным противником Гогенштауфенов. Он больше, чем кто-либо другой, содействовал уничтожению последних остатков императорской власти в Нидерландах.

Смерть Филиппа Эльзасского при осаде Акры (1 июня 1191 г.) внесла новые изменения в политическую ситуацию. Канцлер графа Генегауского, Гизельберт, которому мы обязаны лучшим изложением событий того времени, узнал об этой новости в Италии, в Борго-Сан-Донино, по дороге в Рим, куда он направлялся просить папу от имени своего повелителя предоставить Льежское епископство Альберту Ретельскому, которому брабантская партия капитула противопоставила Альберта Лувенского. Он немедленно направил в Монс курьера, который так поспешил, что обогнал отправленных в Париж задержавшимся в Сирии Филиппом — Августом гонцов, которые должны были передать приказ о немедленном вторжении во Фландрию[401]. Балдуин[402] тотчас же завладел Фландрией. Города, признавая его законным наследником графа, открыли ему свои ворота. Ставка Филиппа-Августа оказалась битой, и присоединение Фландрии к французской короне стало невозможным. Даже Аррас, Эр и те пункты Артуа, которые по брачному контракту с Изабеллой Генегауской должны были вернуться к французскому королю после смерти Филиппа Эльзасского, призвали Балдуина на помощь в надежде избегнуть таким образом присоединения к владениям французской короны. Но новый граф остался верен договорам, которым он присягнул[403]. Он отказался от территорий, расположенных к югу от