Средневековье - [11]

Впрочем, номер Иоанна XXI можно объяснить и без привлечения версии о женщине на папском престоле. А именно: путаницей с антипапами, попавшими и не попавшими в современные официальные списки. Так, в конце X века папский престол с помощью группы мятежников, выступавших против немецкого императора, узурпировал Иоанн XVI Филагатон. Законно избран он не был, и вскоре император сместил его и заточил в монастыре в Германии. Но, несмотря на это, следующий папа Иоанн взял себе номер XVII, следующий – XVIII. В 1024 году Роман граф Тускуланский, законно занявший престол, попытался исправить ошибку и также взял себе имя Иоанна XVIII, однако впоследствии его неверно стали называть Иоанном XX. Очень может быть, что хронисты заметили дважды повторяющийся восемнадцатый номер, не поняли идеи графа Тускуланского, но, корректируя номер, еще и пропустили единицу между двумя десятками. Удивительное, но вполне возможное совпадение, которое и заставило Педро Жулиана взять номер XXI. Усвоением одной или нескольких ошибок объясняется тройная нумерация пап Иоаннов между 1024 и 1410 годами.

Историки провели серьезный анализ хроники Полония и сделали предположение, как в нее могла попасть вставка о женщине-папе. Форма хроники Мартина оригинальна. На каждом развороте одна страница посвящена папе, другая – соответствующему императору. Каждая страница разбита на 50 строк, а каждая строка соответствует одному году. Таким образом, любому из пап посвящено столько строк, сколько лет он занимал престол. При этом автор не везде занимал все «строки жизни» того или иного понтифика. Это и позволяло позднейшим хронистам вставлять «отсебятину» на пустые места. Так, например, на странице о папе Льве IV ему выделено 8 строк, а исписано Мартином лишь 5 с половиной.

Вставка могла появиться и по другой причине. Начиная с папы Иоанна VI, правившего в начале VIII века, и заканчивая папой Григорием VII, занявшим престол в 1073 году, Полоний лишь одного папу называет человеком ученым. А именно: Льва IV. Именно благодаря своей образованности он якобы и был избран римлянами. Выглядит логичным, что папесса, которая не могла попасть на престол благодаря родственным связям, была отнесена к тому же времени – как еще один понтифик, добившийся власти своими познаниями.

Рассказ Мартина (если это был его рассказ) был подхвачен и распространен авторами других сочинений. В частности, нестяжателями-миноритами[10], обличавшими злоупотребления папства, в то время как сами они подверглись преследованиям за свои убеждения со стороны понтифика. Вообще главными распространителями легенды в XIII–XIV веках выступали именно представители католических духовных орденов. На подробностях биографии папессы «с какой-то любовью» останавливаются Бернард Гвидонский, Лев Орвнейский, Иоанн Парижский, Сигфрид Мейсенский, Вильгельм Оккамский. Ученые издатели альманаха «Литературная Франция» уже в Новое время признавались, что не могут объяснить, как могло случиться, что сами католики передавали столь очерняющую Святую Церковь выдумку. Впрочем, объяснение этому есть. Папой Римским на том этапе был Бонифаций VIII, враждовавший с доминиканцами и францисканцами, а также с французским королем Филиппом IV, который привлек влиятельных монахов на свою сторону.

Сторонники существования папессы говорят, что Иоанна упоминается и в более ранних рукописях, чем рукопись Мартина Полония. Например, у умершего в 886 году Анастасия Библиотекаря или у Сигиберта, жившего в начале XII века и написавшего свою рукопись в 1112 году. Скептики возражают, что все эти хроники известны по изданиям и спискам, появившимся не ранее, чем рукопись Мартина. Так, если рассказ о папессе и встречается в хронике Анастасия, то не ранее первого ее печатного издания в 1602 году. Есть упоминания о том, что этот эпизод вошел всего в два экземпляра данной хроники. Но и их, между прочим, тоже никто из современных историков не видел. В начале XVIII века Мурастори, издавая в очередной раз труд Анастасия Библиотекаря, говорит, что некоторые его коллеги помещают в хронику рассказ о папессе. Но вставка эта очень короткая, а Анастасий, как известно, описывает жизнь каждого папы очень обстоятельно.

В XIV–XV веках существование папессы вообще перестало подвергаться сомнению, ее считали вполне реальным историческим персонажем. Тогда-то и появился ее бюст среди скульптурных портретов пап в Сиенском соборе с надписью «Иоанн VIII, женщина из Англии». О папессе писали титаны итальянской литературы Петрарка и Боккаччо. Петрарка рассказал о ней в своей «Жизни императоров и пап», которую довел до Григория IX. Боккаччо сравнивал Иоанну с Семирамидой в книге «Знаменитые женщины».

У него она лишается сана, но остается в живых.

Канцлер Парижского университета Иоанн Карл Герсон в 1404 году в прованском городе Тарасконе, выступая с проповедью в присутствии папы Бенедикта XIII и защищая права галльской церкви, между прочим сказал: «Заблуждался Рим, признавая столь долгое время женщину своим духовным начальником».

Чуть позже, защищая свои взгляды перед Констанцским собором в 1415 году, Ян Гус также упоминал о папессе. В частности, когда его упрекали, что он писал, будто церковь может существовать без видимого главы, Гус ответил, что «без главы и начальника была церковь, когда в течение двух лет и пяти месяцев папствовала женщина Иоанна». И далее: «…можно ли считать безупречным и незапятнанным папу Иоанна, оказавшегося женщиной, которая публично родила ребенка?». Никто из участников собора ему не возразил. Впрочем, позднее, в этом же веке, с зарождением научной исторической критики некоторые авторы начали доказывать, что рассказ о папессе – мистификация. Так делали, например, Энеус Сильвиус Пикколомини и Платина. В то же время легенда вошла в просмотренное и одобренное римской курией издание «Путеводитель по городу Риму», которое в эпоху Возрождения предлагалось каждому путешественнику, посещавшему Вечный город. До конца XVI века не нашлось человека, который доказал бы необходимость выкинуть из «Путеводителя» рассказ об Иоанне и местах, с ней связанных. В XVI веке писатель Марио Экикола утверждал, что Всевышний вознес папессу Иоанну на престол, чтобы продемонстрировать равенство между мужчинами и женщинами.