Средневековая Русь - [7]

Обратим внимание на предметы обихода, также повсеместно распространенные в данных археологических культурах. Часто встречаются своеобразные слабо изогнутые серпы, похожие, скорее, на очень маленькие косы; ножи с «горбатой» спинкой, топоры с узким лезвием, костяные или бронзовые булавки, костяные гарпуны для ловли рыбы (очень важная вещь в хозяйстве, учитывая расселение по берегам рек). Все эти изделия отличаются крайней примитивностью, лишены каких-либо украшений. Иногда попадаются браслеты, фибулы (застежки для одежды), скифские и гальштатские (кельтские) вещи, которые выменивались у соседей и купцов или отбирались у незадачливых путешественников.

Примерно во II веке до н. э. некоторая часть ареала культур раннего железного века, расположенная в Полесье и Среднем Поднепровье, пересекается с так называемыми памятниками зарубинецкой культуры. Эта культура обладала совершенно другими чертами. Например, захоронения включали в себя довольно богатый погребальный инвентарь, в который входили, как правило, полный набор заупокойной посуды (горшок, миска, кружка, причем все предметы имели довольно развитую, не примитивную форму) и большое количество вещей для личного пользования – те же фибулы.

Самое интересное, что местные культуры раннего железного века, которые описаны выше, то есть праславяне, сосуществуют с зарубинецкой культурой, что называется, чересполосно. Правда, не очень понятно, насколько мирно все они уживались, но факт остается фактом. Там, где занимает пространство зарубинецкая культура, население уходит с древних городищ и двигается на другие территории.

Чем дальше от мест распространения зарубинецкой культуры, тем меньше изменений заметно в укладе жизни лесных племен. Объясняется это очень просто: чем дальше в лес, тем в большей безопасности чувствуют себя местные жители, а любые завоеватели, наоборот, неуверенно. Поэтому очень мало найдено городищ, то есть укрепленных поселений: гораздо разумнее не привлекать к себе внимание разного рода защитными стенами и башнями, а замаскироваться в антураже непроходимого леса. К тому же чем меньше вещей в обиходе, тем легче будет сняться с места и затеряться в лесу, если уж возникнет необходимость скрываться от каких бы то ни было завоевателей, на стороне которых явно будет перевес и в численности, и в умении воевать, и в организации, и в мотивированности.

Такой подход, конечно, гарантирует относительно спокойное существование, но при этом ведет к почти полному отсутствию развития материальной культуры. Действительно, поколение за поколением живя в глухом лесу, в маленьком поселении, весьма проблематично осуществлять какие-либо системные контакты с внешним миром. Археологические изыскания подтверждают, что очень большой период времени носители этих культур провели практически в «законсервированном» состоянии: они умудрялись жить неизменно, в соответствии с незыблемой традицией, буквально сотни лет.

Примерно ко II–IV векам н. э. появляются памятники культуры киевского типа. Как следует из названия, наиболее ранние и репрезентативные находки были сделаны на территории современного Киева. Много удачных раскопок было произведено в Среднем Поднепровье и в Белоруссии. Не забудем знаменитое, даже хрестоматийно известное Почепское селище.

В междуречье Днепра и Двины, на Смоленщине, расположилась так называемая тушемлинская культура: оттуда потом появились знаменитые кривичи, одни из инициаторов призвания варягов на Русь. Здесь, в южной лесной зоне, встречается большое количество селищ – это, опять же, небольшие углубленные жилища и бескурганные могильники с кремированными захоронениями.

В данной культуре, подобно тем, с которыми мы уже познакомились, селища крайне недолговечны, а это значит, что местное население было очень мобильно. В деталях быта наблюдается прямое генетическое родство всех вышеперечисленных археологических культур, несмотря на определенные различия между ними. Безусловно, в этом вопросе (как и в большинстве вопросов, связанных с археологией) многие выводы основаны только на предположениях, ибо данная тема очень сложна и к тому же вообще не освещена изнутри письменными свидетельствами.

Постепенно меняется облик керамических изделий, появляются биконические, тюльпановидные сосуды, которые пришли на смену примитивным, из раннего железного века, горшкам с плоским дном и стенками, уходящими прямо вверх. Получают распространение вещи римского типа – украшения с эмалью, орудия труда, оружие. Напомним, это II–IV века, значит, гунны еще не пришли, а сарматы с готами уже не беспокоят, потому что они рассеялись вдоль римских границ. Началась более-менее мирная жизнь, стала развиваться торговля.

Памятники культуры киевского типа, то есть протославянские, существуют рядом с памятниками так называемой черняховской культуры, носителями которой были, в числе прочих, готы – скорее всего, восточные германцы. Сложная система их взаимоотношений очень богато освещена исследователями, имеется несколько конкурирующих гипотез. Есть основания полагать, что эти самые протославяне и есть венеды. Многие археологи считают их именно славянами в полном смысле, хотя, как и в любом подобном вопросе, стопроцентной уверенности здесь быть не может. Эти люди в I–IV веках населяли территорию между финнами – феннами (одни из самых далеко расположенных лесных племен) и бастранами, которые являлись носителями зарубинецкой культуры в чистом виде. Кто такие бастраны, однозначно сказать сложно. Одни ученые причисляют их к кельтам, другие относят непосредственно к славянам. Валентин Седов, в частности, был склонен считать их прямыми родственниками славян. Возможно, они имеют родственное отношение к балтам.