Средневековая Европа. Восток и Запад - [44]
4. К этой стратегии наречения младшими братьями своим первенцам имени старшего дяди, зародившейся в четвертом поколении Комнинов, примыкает другая – наречение младшим сыновьям имен дядьев, возникающая в то же время или даже чуть ранее (уже брат Исаака I Иоанн называет второго сына в честь старшего брата). Так, севастократор Исаак дает второму и четвертому сыновьям имена своих младших братьев; его брат Алексей поступает немного иначе, назвав третьего сына именем второго по старшинству дяди (Исаак), а четвертого – именем самого старшего дяди (Мануил); оттеснение старшего дяди на второй план объясняется в обоих случаях, очевидно, тем, что он к этому моменту уже умер, и, следовательно, более важными считались имена живых дядьев[200]. В следующем поколении Иоанн II дает всем младшим сыновьям имена младших дядьев, причем строго следуя хронологии; его брат Андроник называет младшего сына именем старшего дяди; их младший брат Исаак нарекает обоим своим сыновьям имена старших дядьев – таким образом, у младших членов рода имена дядьев получают не только младшие, но и старшие сыновья. Наконец, в шестом поколении Комнинов Андроник дает своему младшему сыну имя по старшему дяде (Алексей); его младший брат Мануил I дает то же имя, но уже своему первенцу – очевидно, как четвертый сын в семье (ср. выше); их брат Исаак, третий сын в семье, также нарекает своему первенцу то же имя, а вот второго сына называет неожиданно в честь живого деда-императора (возможно, потому, что стал воспринимать себя вторым по старшинству продолжателем рода из-за отсутствия сыновей у своего старшего брата Алексея). Аналогичная картина наблюдается и в отношении женских имен (см. выше).
5. Вышеприведенные наблюдения показывают, что, как и у Рюриковичей, у Комнинов существовало две стратегии при наречении сына в честь живого дяди. Как и у Рюриковичей и Багратидов, наречение в честь старшего дяди имело целью поставить новорожденного под покровительство более могущественного родича (как у младших братьев Алексея I и Иоанна II, подробнее см. выше). Обратная практика – когда сыновья старшего брата получают имена его младших братьев: формально она может осуществляться и ради укрепления семейного единства, и (как и у Рюриковичей) с целью оттеснить братьев на периферию рода, закрепив родовые имена, данные дядьям в честь знаменитых предков, за их племянниками – сыновьями старшего правителя. У Комнинов мы наблюдаем эту практику, однако, лишь в одном исключительном случае – у Иоанна II, что позволяет прояснить ее значение в случае Комнинов – укрепление внутрисемейного единства: в отличие от имен младших братьев (Исаак и Мануил), имя второго брата Иоанна II (и соответственно его второго сына), Андроник, не было семейным (дано тому в честь деда по матери) и потому вряд ли нуждалось в таком «замещении» (да и сыновей своих Иоанн II нарекает так еще при жизни отца – Алексея I, т. е. еще не будучи императором). Такое поведение Иоанна II вполне соответствует его собственной политике и политике его отца, в рамках которой для объединения семьи награждались титулами даже самые отдаленные родственники.
6. Наконец, исключительно политической следует считать стратегию имянаречения у Андроника I (см. выше, II. 1), который отказался от имен ближайших родственников-инсургентов и дал своим сыновьям имена более далеких родичей-императоров, причем как живого, так и мертвых. Также политически мотивированным можно счесть наречение Мануилом I обоих своих сыновей (старшего, незаконного, и младшего, законного) Алексеями, в честь основателя династии. Однако, в отличие от Багратидов, политически мотивированное имя у Комнинов заимствуется не извне, а из более отдаленных ветвей собственной династии (как у некоторых линий тао-кларджетских Багратидов).
III. Сравнительная перспектива
Приступая к сравнению стратегий имянаречения у Багратидов и Комнинов, а затем и к сопоставлению их практик с аналогичными феноменами в остальном восточнохристианском мире, сразу отметим неоднородность имеющегося в нашем распоряжении материала. Прежде всего, это касается вопроса о наречении имени в честь живого или умершего родича: для его решения необходимы точные даты рождения, а у Багратидов они имеются лишь для позднего, общегрузинского периода, где ономастикон не слишком репрезентативен ввиду слабой разветвленности семьи. Между тем этот момент весьма существен для выявления общих закономерностей в стратегиях имянаречения у восточнохристианских правителей. Багратидов и Комнинов отличает от Рюриковичей и отсутствие феномена двухименности, т. е. наличия у одного человека сразу двух имен: родового (языческого по происхождению) и христианского (что было также и у аланских правителей), – двойные имена у Багратидов имеют совершенно иное происхождение (см. ниже).
