Среди сыпучих песков и отрубленных голов - [19]
Недурная вещь!
Заходил я еще в знаменитую лавку не менее знаменитого бухарского еврея Дауда, торгующего древностями.
В Бухаре масса очень типичных евреев и все они ведут свою родословную от Вениамина. Самый старый и самый типичный из них, это старый Дауд, и между всеми древностями, которыми он торгует, пожалуй, он самый любопытный.
Редкие древности в Бухаре, конечно, найдутся, но цены на них (на настоящие) чудовищные.
Зато имитаций и фальсификаций теперь появилось здесь множество, и за полтора рубля вы найдете сколько угодно «подлинных» мечей Олоферна или Камбиза.
Подъезжая к вокзалу, мы в каком-то русском трактирчике дорого и скверно пообедали, а через час уже вернулись обратно в Коломну… тьфу ты! Я хотел сказать — в Новую Бухару!..
Да разницы, собственно, никакой!
Разве только та, что в Коломне исправник, а здесь политический агент.
Зато в Коломне пастила, а здесь — ничего…
Во сне я видел, что меня назначили эмиром и, проснувшись, долго от страха не мог прийти в себя…
VII
Кабала в Бухаре
Площадь в Регистане перед дворцом Эмира в Бухаре…
Полдень…
Пестрая восточная толпа, разинув рты, глазеет на роскошный выезд первого министра (Кушин-бега) из дворца.
Я также глазел и почтительно удивлялся…
Но, по скверной своей привычке глазеть и по сторонам, я увидел вокруг, недалеко около мечети, странную группу.
Взрослый мужчина и женщина, да два мальчика лет по 12–14, все в лохмотьях и невероятно грязные, стояли, понурив свои головы.
Все они между собою были связаны по рукам крепкими ремнями…
Около них стояло два «раиса» (бухарские полицейские), державшие в руках нечто вроде плетей…
Думаю — за какое такое коллективное преступление постигла такая участь целую семью?
Оказывается, это были кабальщики, т. е. люди, попавшие за долги в рабство.
Чтобы объяснить такое странное и ужасное явление, надо прежде всего кое-что сказать о нынешней форме управления в Бухаре.
Официальный образ правления — деспотический, т. е. эмир нераздельно правит страною и права его неограничены. Такое явление основано на правилах шариата.
Исполнителями воли Эмира являются — Казы-Келян (министр юстиции и духовных дел), а также Куш-бег (министр финансов).
Провинциями управляют беки (губернаторы), назначенные и по желанию сменяемые Эмиром. Бекства делятся на амлякдарства (уезды). Амлякдар — это уездный начальник.
Жалованье (кроме служащих в войсках) в Бухаре никто не получает. Все дворцовые чины живут милостями и подачками эмира.
Беки и амлякдары кормятся, как хотят, т. е. стригут население в той мере, какая им кажется удобной.
Законная подать состоит для земледельцев в одной десятой части урожая (херадж), а для торговцев в 2 1/2 % стоимости всего их товара (зякет).
Земледелец не может продать зерна, пока умолот его не будет определен амлякдаром.
Когда произойдет исчисление обложения, эмир устанавливает цены на продукты земледелия, и каждый может внести подать деньгами или натурой.
А покупателями обыкновенно являются подставные лица от самого бека.
Тут, разумеется, бек наживается, а население стонет.
Иногда, но очень редко, на бека решаются жаловаться в Бухару и бывают случаи, когда зарвавшийся сатрап лишается бекства и подвергается суровому наказанию, вплоть до конфискации его имущества и палочных ударов.
Но, если бек уличался в уменьшении доходов от бекства, то его ждала та же участь.
Напрасно он будет ссылаться на неурожай или другие всевозможные причины. Оправдания ему нет!
Он лишается всего, превращаясь в нищего. И тогда он и дети его должны продавать свой труд в качестве поденщиков на рынке.
Сейчас же после сбора урожая, бек обязан превратить натуру в монеты и отослать их в Бухару.
Каждые 1500 рублей, зашитые в мешок, составляют вьюк одной лошади, и сын бека отправляется с караваном в Бухару — сдавать подать Эмиру.
Скверные минуты переживает почтенный администратор, ожидая возвращения посланного.
Если все обойдется по-хорошему, бек остается на месте и может продолжать свои коммерческо-административные операции.
А если в Бухаре найдут, что присылка «мала», придется злополучному сатрапу отправить другой караван с дополнительным взносом, который выжимается на скорую руку из населения.
Амлякдару тоже, волей-неволей, приходится стричь публику, ибо он обязан «дарить» беку одного верблюда, одну лошадь и двух баранов и, кроме того, еще от 100 до 300 рублей презренного металла.
Иногда беку удается сойтись «по-хорошему» с бухарскими правителями. Тогда последние предлагают беку сообщить цифру накопленного им капитала, после чего требуют возвращения в «казну» известной суммы.
После того, как обе стороны изрядно поторгуются, все кончается к общему удовольствию и бек остается на месте.
Весь доход поступает в кассу эмира, который содержит «армию» и, по своему усмотрению, раздает кое-что служащим.
Школы содержатся на частные средства, а мадрассы на завещанные (вакуфные) капиталы.
Результатом такой финансовой системы было то, что народ в Бухаре обеднел до крайности, а если кто-нибудь и имеет кое-что, то старается спрятать свое добро подальше от жадных глаз беков и амлякдаров.
Долго ломали себе голову мудрые правители, чем поправить свои делишки.
