Среди океана - [6]

— …Приятеля, который бы знал разные яды, — продолжал кок, — такие яды, которые можно незаметно принимать в пище; как, по-вашему, было ли бы грешно, если б такой близкий друг положил вам в пищу яд, чтобы кончились ваши страдания?

— Грешно?! — взревел мистер Листер со стеклянными глазами, — грешно! Вот что, повар…

— Ничего такого, что доставило бы ему боль, — сказал кок, — Ответьте на мой вопрос. Страдали ли вы последнее время, Джем?

— Неужели ты хочешь сказать, что…

— Ничего я не хочу сказать, — ответил повар. — Ответьте мне на вопрос: были ли у вас последнее время боли?

— Ты клал яд в мои харчи? — дрожащим голосом спросил м-р Листер.

— Ну, а если бы так? — проговорил кок с упреком в голосе, — неужели вы хотите сказать, что были бы недовольны?

— Недоволен?! — убежденным тоном воскликнул м-р Листер, — недоволен? Да я бы добился, чтобы тебя повесили!

— Но вы же сами говорили, что хотите умереть, — удивился кок.

М-р Листер разразился необычайно внушительной руганью.

— Тебя бы повесили, — повторял он угрожающе.

— Меня? — невинно спросил повар, — да за что же?

— За то, что ты отравлял меня, — продолжал обезумевший м-р Листер. — Неужели ты надеешься обмануть меня своими обиняками? Ты думаешь, я тебя насквозь не вижу?!

Тот сидел с таинственной улыбкой сфинкса на устах.

— Докажите, — пригрозил он. — Ну, а если бы кто-нибудь давал вам яд, то хотели бы вы принять какое-нибудь противоядие?

— Я бы охотно выпил целый штоф противоядия, — лихорадочно воскликнул м-р Листер.

Кок сидел в глубокой задумчивости, старик с волнением наблюдал за ним.

— Жаль, что вы так непостоянны, Джем, — сказал он наконец, — но это, конечно, ваше дело. Однако, лекарство это очень дорогое.

— Сколько? — спросил тот.

— Они продают не больше, чем на два шиллинга в один прием, — ответил кок, стараясь говорить небрежным тоном, — но еслиб вы дали мне деньги, то я сейчас сбегал бы к аптекарю и купил бы первую порцию.

На лице м-ра Листера ясно отражались следы борьбы противоположных чувств, которые тщетно старался расшифровать кок. Наконец он медленно вытащил из брючного кармана деньги и передал их коку.

— Я сейчас же пойду, — с жаром проговорил последний, — и никогда больше не буду верить слову человека, Джем.

Он весело взбежал на палубу; спустившись на берег, он "на счастье" плюнул на обе монеты и спустил их в карман. А внизу, в баке, сидел м-р Листер, подперев лицо руками, полный бешенства и страха.

Кок не особенно стремился к обществу, поэтому он пропустил два кабака, в которых находились остальные члены команды, и выпил на радостях, забежав на обратном пути, после того, как купил детский порошок, с которого снял этикетку. По гулу голосов, доносившихся с фордека, он понял, что экипаж уже вернулся.

При приближении кока говор сразу прекратился, три пары глаз в угрюмом молчании уставились на него.

— В чем дело? — спросил он.

— Что ты сделал с бедным стариком Джемом? — строго спросил Хеншоу.

— Ничего, — кратко ответил кок.

— Ты его не отравил? — спросил Хеншоу.

— Конечно, нет! — воскликнул тот.

— По его словам, ты сам сознался ему в этом, — сказал Хеншоу, — он говорит, что дал тебе два шиллинга на лекарство. Ну, а теперь уж все равно поздно.

— Что?! — пробормотал кок.

Он с волнением окинул взглядом людей. Все были мрачны, и молчание их становилось тягостным.

— Где он? — спросил кок.

Хеншоу обменялся взглядом с остальными.

— Он сошел с ума, — медленно проговорил он.

— Сошел с ума? — повторил кок с ужасом и, заметив отвращение товарищей, отрывочно рассказал им, каким образом оказался он жертвой Листера.

— Ну, как бы там ни было, — сказал Хеншоу, когда он кончил, — теперь ты доигрался. Он совсем рехнулся.

— Да где же он? — спросил кок.

— Там, куда тебе не войти, — медленно проговорил тот.

— На том свете? — робко спросил несчастный.

— Нет, в капитанской каюте, — пояснил Ли.

— Га! И туда-то мне, по вашему мнению, не войти? — воскликнул кок, поднимаясь, — я его живо оттуда вытащу.

— Оставь его лучше в покое, — сказал Хеншоу, — он так буянит, что мы ничего не можем с ним поделать, — поет, хохочет и плачет, — я был уверен, что он отравлен.

— Клянусь, что я ему ничего не сделал, — сказал повар.

— Ну, во всяком случае он из за тебя сошел с ума, — возразил Хеншоу, — а когда вернется капитан и увидит его в своей постели, то будет скандал.

— Так помогите мне сделать так, чтобы он не увидел его там, — сказал кок.

— Я не хочу впутываться в это дело, — ответил Хеншоу, покачав головой.

— И не думай даже, Билль! — посоветовали остальные.

— Прямо не знаю, что скажет капитан, — сказал Хеншоу, — но во всяком случае это будет сказано тебе, а не нам.

— Я пойду и вытащу его, будь он хоть трижды сумасшедшим, — об'явил кок, сжав губы.

— Тебе придется нести его, — сказал Хеншоу. — Я тебе, кок не желаю зла, так что, пожалуй, посоветую убрать его, пока не вернулся капитан или штурман. Если б я был на твоем месте, я знал бы, что нужно сделать.

— А что именно? — спросил кок, еле переводя дыхание от волнения.

— Я бы натянул ему на голову мешок, — внушительным тоном посоветовал Хеншоу, — иначе он будет кричать, как чорт, когда ты к нему притронешься, и поднимет всех на берегу. Кроме того, благодаря мешку у него руки будут связаны.