Среда Рея - [4]

Он выплыл к лампочке под потолком и тщательно оглядел все тесное пространство между потолком и поверхностью пены. Кроме кафельных плиток, тут ничего не было, даже в самых темных углах. Пена снова сомкнулась над его головой, и только теперь Марк признался себе, что ему нестерпимо скучно.

— Конечно, — рассуждал он, — тут не Луна-парк. Но ведь я буду не один: в среде появятся родные, друзья, девушки. — Мысль его обратилась к любви, и он представил ее здесь, где жизнь так легка, где не из-за чего ссориться… И дети с момента рождения станут совершенно самостоятельными, не будет плача, пеленок, расходов.

Однако ему вспомнился сад и цветущие вишни, свежий ветер с реки, старая скамейка в саду. Он почувствовал, что на глазах выступили слезы, но тут же сообразил, что и они сейчас будут превращены услужливыми бактериями в пищу и кислород. Пытался представить себе, как пахнет свежий хлеб и чесноковая колбаса, — не мог, до того был полон противной сытостью.

«От всего этого можно постепенно отвыкнуть, — думал лениво Марк. Он старался разглядеть в струившемся полумраке очертания своего тела — сильных, мускулистых ног, ловких рук, которые прежде никогда не замечал. — Да, мускулы от бездействия скоро пропадут, желудок и легкие начнут отмирать. Э, плевать, лишь бы не было так скучно… Хоть бы старик затащил сюда еще кого-нибудь!»

Так он лежал, сжавшись, где-то посредине аквариума и тихонько тосковал. Теперь уже сущая чепуха лезла ему в голову: хоть бы блоха укусила, а еще лучше — ногу кто-нибудь отдавил бы. Даже поссориться с кем-нибудь было бы неплохо…

И вдруг в темном углу напротив он увидел чужие глаза. Они раскрывались все шире, в них блеснул зловещий огонь, они стекленели… По спине Марка от затылка к ногам, отдавшись где-то в кончиках пальцев, проползла противная дрожь. Скрючились пальцы, напряглись все мускулы, выгнулась спина — и все это прежде, чем он успел подумать: «Что же я делаю? Почему меня властно тянет туда?»

Вот в углу шевельнулось… Вот он, сосед, претендент на те же энзимы, на ту же порцию биологического счастья! Сейчас он бросится, навалится на шею и отнимет жизнь… «Но я же его не трогал!»

Словно таинственная пружина сорвалась с защелки в сознании Марка и сработал скрытый в нем мощный механизм. Он повернулся на спину и молнией ринулся туда, во мглу, норовя ухватить зубами ненавистное горло, которое угадывал под этими страшными глазами.

Скользящий удар по голове… Марк мгновенно вывернулся назад и вбок, скользя вдоль стекла — и рядом с ним, нос к носу, покорно скользил тот, другой… Да это зеркало! Даже просто отражение в стеклянной стенке, его собственное искаженное лицо, его белые, расширенные глаза, его зубы, ощеренные для схватки…

«Что же это я делал? — спрашивал себя Марк, закрыв глаза и больше всего боясь увидеть себя снова таким. — Ведь я хотел загрызть человека, подобного себе! И если осуществится то, что задумал Рей, то это и будет одна грызня. Счастливые обитатели среды, мы будем плавать по морям слизи, прятаться среди руин древних цивилизаций и подкарауливать друг друга». Марк чувствовал, что на него наплывает леденящий страх, которого нельзя вынести. Он крутился на месте, не понимая еще, куда надо бежать, в какую сторону вылезать, и твердил только одно: «Нет! Нет, нет, я не хочу, я не могу, нет…»

…Голый лоснящийся человек вошел в библиотеку, оставляя на паркете и книжных страницах липкие следы. Прижимая одной рукой охапку одежды, он трясущимися пальцами взял со стола сигарету.

— Вы что? — спросил побледневший Рей, отрываясь от книги. — Среда вас отравила? Но ведь она не токсична… Куда же вы?

Марк жадно затянулся и, поспешно одеваясь, ответил нетерпеливо и гневно:

— Она не токсична? Ваша среда — страшный яд! К вам еще явятся генералы. И я знаю, какой «земной рай» они создадут. В целых озерах вашей жидкости они будут держать солдат, как селедок в рассоле.

— Что вы, что вы… — растерянно пролепетал профессор.

— Консервированные армии! — перебил Марк. — А хозяйчики смогут там держать безработных. Среда же не токсична, в ней можно годами блаженствовать. Но вы, профессор, забыли, что, кроме биологии, есть и психология. Люди стали другими. Нет дураков, которые добровольно полезут в эту слякоть! Как бы ваши генералы туда не попали!

— Они не мои! Погодите!..

Не отвечая, Марк выбежал в коридор. Мысль, что сейчас он почувствует на щеке холодок заснеженной улицы, увидит милое морщинистое лицо матери, ясные глаза сестры, а завтра сможет пойти в порт, будет грузить тюки, почувствует усталость в плечах, — эта мысль наполняла его блаженством. Он представил себе, как встретит Тома-агитатора, потолкует с ним, они вместе пойдут в союз, и Том скажет: "Это честный парень, ребята, его зовут Марк. Правда, он кое-чего в жизни не понимал, но получил хорошую встряску. Дайте-ка ему задачу потрудней, ручаюсь за него!» — и крепко хлопнет его по плечу, и все засмеются.

--

Научно-фантастический рассказ

"Техника-молодежи" N 4, 1955 г.