Сражение за будущее - [44]

Дубровин остановился купить сигарет. Преследователи нелепо остановились, с интересом уставившись в витрину с женским бельем. Это надо было видеть. И это второй прокол их хозяина. Или прокол его, Дубровина, не заметившего чего-то важного. Свернув на Пушкарскую, он убедился, что хвост на месте и ровным шагом двинулся по намеченному маршруту.

Он давно уже случайно присмотрел это место. Идеальное, чтобы пообщаться с преследователями с глазу на глаз и подраспросить о наболевшем. Не думал, что оно понадобится - так, просто заметил. Это было подобием стихийного «эвакуатора» - так на жаргоне спецуры назывались разного рода «киоски», «трансформаторные будки» и прочие естественные для города объекты, куда преследуемый сотрудник мог незаметно зайти - и был таков.

Дубровин неторопливо углублялся в путаницу дворов. Сделав короткий бросок здесь можно было исчезнуть совершенно бесследно, скрывшись в одной из многочисленных арок. Но у Дубровина были немного другие планы на этот счет. Ускорив шаг, он быстро оторвался от хвоста на дополнительные полсотни метров, нырнув в неприметный, заваленный мусором вход в подвал.

Когда-то давно срезая через эти дворы угол, Дубровин обратил внимание на парочку бродяг, сначала плетшихся немного позади него, и зашедших в один из подъездов - Дубровин был немало удивлен, встретив их через несколько минут у этого подвала. Бродяги удобно расположились на солнышке и уже успели осушить половину раздобытого пузыря. Заинтересовавшись, Дубровин познакомился с мужиками и за дополнительные пол-литра один из них показал ему дорогу.

Дом был постройки середины 19-го века, несколько раз реконструировался, во время войны был даже частично разрушен. Потом были достроены дополнительные этажи, целая сеть пристроек и перемычек с соседними зданиями. В итоге всех этих архитектурных изысков часть его подвальных помещений потерялась даже для всевидящего ока исполкомов, умудрявшихся сдавать в аренду каждый квадратный метр зассаных подземелий. А подвал был любопытный, позволявший легко и незаметно переходить из одного двора в другой без наворачивания кругов по тупикам. Дубровин запомнил это место, и сейчас вложенная в него когда-то бутылка водки обещала дать приличные дивиденды.

Выйдя в тыл преследователям, Дубровин со злорадством смотрел за их нелепыми метаниями. Метаться им было особо некуда - вокруг были сплошные тупики, в которых мужики не ориентировались. Наконец они стали делать то, что должны были делать - звонить. Дубровин опять тихо позлорадствовал - в этой мощной кирпичной трубе не брал ни один оператор. Чтобы войти в сеть здоровякам нужно было либо топать до ближайшей улицы, либо подняться в один из подъездов, которых было не так много. Кроме того, и скорее всего, - если ребята не совсем тупые один из преследователей должен был остаться на улице, иначе побеседовать с ними двумя сразу не будет никаких шансов - Дубровин четко взвешивал свои возможности.

Наконец, после злобных терзаний телефона один из бугаев стал озираться в поисках открытого подъезда. Найдя то, что искал он, слоноподобной трусцой ринулся связываться с руководством. Дождавшись, когда он поднимется достаточно высоко, Дубровин бегом бросился к оставшемуся на улице здоровяку, на ходу выхватывая ствол и взводя курок.

- Эй ты, мудило!

Мудило уже услышал звук шагов Дубровина и опешивши разворачивался, оценивающе глядя на наставленное в него оружие. Это был настоящий атлет с бритой наголо башкой, тупым мясистым лицом и маленькими злобными глазками. Парень был не из робких и хладнокровно посматривал то на ствол, то глядя в глаза Дубровину. Он прекрасно понимал, что вряд ли Дубровин будет стрелять, и глуповатая морда лихорадочно соображала - знает ли он про напарника? Мощный удар ботинком в пах застал его как раз за этим занятием, и коротко взвыв, мужик рухнул на колени. Когда голова противника оказалась на достаточно удобной высоте, Дубровин с размаха опустил на неё рукоятку ствола. Как подбитый Терминатор здоровяк рухнул мордой в асфальт. По тоненькому пульсирующему фонтану из черепа Дубровин определил, что оставляет клиента в добром здравии. Наскоро прищелкнув ему в наручники кисть и голень, Дубровин бросился к подъезду.

Второй был полностью занят переговорами, на весь подъезд, рассказывая руководству, что он сделает с этим убежавшим козлом, когда увидит в следующий раз. Руководство явно было расстроено потерей объекта - вскоре обещания сменились виноватыми оправданиями и, наконец, отборными матами - мужик видимо посмотрел, наконец, в окно. Издав звериное рычание он со слоновьим грохотом ринулся вниз по лестнице.

Достигнув полутемного первого этажа, он ничего не видел и не слышал, ломясь к выходу как совесткий бронетрораспортер. Дубровин замер в укрытии. Пульс стремительно подскочил вверх. Резко вынырнув из-за батареи почтовых ящиков, он изо всех сил врезал спускающегося противника ногой в колено. Удар, способный раздробить сустав нормальному человеку, на амбала, похоже, не произвел ни малейшего эффекта, заставив его только слегка провалиться на ушибленную ногу. Но этого хватило: потеряв равновесие он оступился и с разбега вмазался башкой в стену. Во все стороны полетели куски штукатурки, подняв над лестничной площадкой тучу пыли. Замотав головой, здоровяк попытался встать, одной рукой вытирая залитую кровью морду, но Дубровин уже яростно обрабатывал его руками и ногами. Пару раз, еще дернувшись, мужик на добрых полчаса затих.