Сражаясь с 'летающим цирком' (Главы 1-14) - [17]

Задрав нос машины и взяв курс прямо на Понт-а-Мусон, я тянул мой маленький "Ньюпор" вверх настолько круто, насколько это было возможно. День выдался пасмурный и дождливый, а с тех пор, как в воздухе наблюдалась активность, прошло несколько дней. Через пять минут я достиг реки и маленького городка Понт-а-Мусон, расположившегося вдоль её берегов. К тому времени самолёт взобрался на восемь тысяч футов.

Теперь городом владели французы. Вражеская артиллерия нанесла значительные повреждения мосту и зданиям - всё это сейчас было перед моими глазами. Многие крыши сорваны, да и весь город имел жалкий вид. Я оторвал взгляд от земли и стал осматривать небо в поисках движущегося пятнышка.

Вдруг сердце забилось чаще, потому что я действительно увидел точку, стоило мне бросить взгляд в сторону Германии. Там на высоте, приблизительно равной моей, висел осиный силуэт аэроплана, приближавшийся ко мне. Мной овладело опасение, как бы он не заметил меня первым, пока я прогуливался над Понт-а-Мусоном, и не замыслил какую-то ловушку, прежде, чем это сделаю я. Мы продолжали сближение лоб в лоб в течение двадцати секунд, пока практически не вышли на дистанцию прицельного огня. И тут я с облегчением рассмотрел на машине французскую кокарду с синим центром, а сам самолёт оказался "Спадом". К счастью, никто из нас не произвёл ни единого выстрела.

Внезапно француз взмыл вверх и попытался зайти мне в хвост. Делал он это в шутку или нет, но я не мог позволить подобного маневрирования, так что я быстро спикировал под него и в свою очередь занял выгодную позицию. "Ньюпор" маневреннее "Спада" и несколько быстрее в скороподьёмности; в общем, незнакомец быстро убедился в том, что встретил достойного противника. Но, к моему изумлению, парень продолжал кружить вокруг моей машины, пытаясь поймать меня в прицел пулемётов. Я заинтересовался: может это какой-то идиот, который не способен узнать союзника. Или это действительно бош, летающий над нашей территорией на захваченной французской машине? Последняя версия казалась наиболее правдоподобной, и когда я снова пролетал мимо, то развернул плоскости по направлению к нему, чтобы он смог увидеть американские кокарды с белым центром на моих крыльях. Это представление, очевидно, удовлетворило моего настойчивого друга и он вскоре отвернул, что позволило мне продолжить выполнение задания. Я извлёк ещё один урок из этого маленького эпизода. С тех пор я не оставлял шансов на преимущество ни одному аэроплану в поле зрения будь то друг или враг. Бывает, что друзья стреляют лучше случайного противника.

Моя основная добыча сумела ускользнуь во время турнира с французом, и, хотя я провёл над окопами ещё два часа, больше развлечений на мою долю не выпало. Тем не менее, когда я вернулся домой, меня окружила целая толпа, стоило "Ньюпору" остановиться после пробега. Меня совршенно ошеломили поздравлениями с победой над бошем, которого видел падающим расчёт одной из наших артиллерийских батарей. Поскольку он упал в секторе, который патрулировал я, соответственно и победу приписали мне. Жаль было развеивать их заблуждение, но сделать это пришлось.

Самым любопытным в этом деле было то, что мы так и не узнали, кто сбил немецкую машину. Никто не предъявил прав на победу. Но со своей стороны, я был убежден, что не мог одержать первой победы без единого выстрела, и, тем более, не увидев противника.

Так мне достались сливки от чужой победы. Но что было ещё более важным, так это то, что я открыл кое-что новое в искусстве воздушного боя. Несомненно, я сохранил собственную жизнь тем, что не подставлялся под прицел дружественной машины!

На следующий день я усвоил новый урок.

Снова в полдень, когда я был на дежурстве, пришло тревожное сообщение о появлении боша над Сен-Мийелем. В тот день тучи висели низко над землей. Самым решительным образом я был настроен сбить своего боша при любых обстоятельствах. Итак, вылет точно в направлении вражеских позиций, высота около 3 000 футов. На такой маленькой высоте моя машина представляла прекрасную мишень для "Арчи", так как после первого выстрела по мне они смогли определить точную высоту облачности, и понять, что я находился сразу под ней. Соответственно и мне стало понятно, что наступила горячая пора, и я прибегнул к некоторым дополнительным уловкам, пролетая над двумя или тремя батареями.

Буквально через минуту после того, как я пролетел сверную часть Сен-Мийеля и "Арчи" открыли огонь, я заметил впереди вражеский самолёт. Я стал заходить на него сзади, посчитав идеальным персечь линию фронта на половине расстояния до Вердена и перехватить боша с такого ракурса, откуда он меньше всего ожидает нападения. Всё было разыграно, как по нотам: я даже недоумевал, как он умудрился не заметить черных разрывов зенитных снарядов вокруг меня. Но враг по-прежнему не показывал видимого намерения оторваться от преследования. Меня терзала мысль: всё идёт слишком хорошо. Может, это не бош?

Так как это была первая немецкая машина, которую я повстречал в воздухе, а её принадлежность я установил по очертаниям плоскостей и фюзеляжа, - то я решил получше рассмотреть опознавательные знаки, прежде чем открывать огонь, и убедиться, что на машину нанесены чёрные кресты. Поэтому я убрал палец с гашетки и нырнул поближе.