Спящие секреты - [20]

— Как он выглядел? — спросил Нифонтов, едва уловив паузу в рассказе инженера.

— Да обыкновенно, — пожал плечами Арсеньев. — Мужчина средних лет, лицо обычное, рост тоже. Я только удивился, что он был в халате. Знаете, когда-то давно существовало такое правило, что научные сотрудники в лабораториях должны облачаться непременно в халаты. Так уже давно никто не ходит, а этот мужчина был в нем.

— Хорошо, — кивнул Нифонтов. — И о чем вы с ним говорили?

— Он сказал, что в нашем отчёте сплошной антинаучный бред, — потускнел инженер. — Говорил про какую-то шарашку, что меня даже туда бы не взяли с таким узким и негибким подходом к решению научных проблем. А потом начал рассказывать свою гипотезу сохранения тепловой энергии. И знаете, очень небезынтересную теорию. Многие положения, конечно, требуют проверки, но вместе с тем... Вместе с тем... Знаете...

— Глеб Викторович, — поднял перед собой руки Нифонтов. — Я не силен в науке, всё, о чем вы сейчас пытаетесь мне рассказать, для меня тёмный лес, если не сказать больше. Меня интересует только призрак.

— Ну а что вы тогда хотите от меня услышать? — внезапно рассердился инженер. — Призрак как призрак. Я, если честно, материалист и обычно с подобными сущностями не общаюсь. Тут как-то всё достаточно необычно вышло, спонтанно, что ли… Тем более что Геннадий Степанович затронул проблему, над которой лаборатория безуспешно бьётся уже очень долгое время. Видите ли, молодой человек…

— Стоп, — снова поднял перед собой ладони Нифонтов. — Я понял, что проблема крайне важная и актуальная, но поверьте, лично для меня этого знания вполне достаточно.

— Глеб Викторович, — не выдержал научного энтузиазма инженера Дорохов. — Хватит нам мозги пудрить государственными секретами. Сколько раз можно предупреждать, что разглашение посторонним любых нюансов деятельности вашей лаборатории — подсудное дело. Вы опять за своё?

— Вообще-то, Сергей Михайлович, этих людей рекомендовали лично вы! — обиделся Арсеньев. — Так что надо было предупредить, что со мной беседуют не сотрудники государственных структур, а посторонние с улицы! Тогда бы я и вёл себя в соответствии с вашими установками. Изображал дебила и отвечал междометиями! Так, по-моему, вы нас инструктировали себя вести на последнем инструктаже?

Дорохов смущённо покраснел и кинул быстрый взгляд на оперативников, но всё равно и не подумал идти на попятную.

— Я вызвал вас на разговор по поводу происшествия в лаборатории, а не на научный диспут по работе лаборатории, — строго ответил он инженеру. — Так что не надо ёрничать и обижаться на меня за то, что я просто делаю свою работу. И про инструктаж вспоминать не надо! Я же не виноват, что ваши подчинённые — как дети малые. Стоит кому-нибудь восхититься их научными достижениями, так у них сразу же словесный водопад начинается. Или вам конкретные случаи напомнить?

На эту отповедь чекиста Арсеньеву, видимо, ответить оказалось нечем. Люди науки, как правило, тщеславны по определению и легко поддаются даже грубой лести, если она связана не с ними лично, а с результатами их работы. Буквально парочка в нужную минуту сказанных фраз — и заслуженный доктор наук уже, как ребёнок, взахлёб рассказывает о результатах последних экспериментов.

Так что, по большому счету, Дорохов прав, и инженер был вынужден признать это. Когда имеешь дело с государственными секретами, лучше как можно больше молчать. Знающие люди могут сделать далеко идущие выводы даже по случайным обмолвкам.

— Глеб Викторович, — снова вступил в беседу Нифонтов. — Спасибо вам огромное за помощь. Если вам нечего добавить, то мы, пожалуй, попробуем познакомиться с вашим призраком лично.

— Он не мой, — сварливо отозвался Арсеньев. — Хотя признаюсь честно, я не отказался бы от такого сотрудника в лаборатории. Всего хорошего, молодые люди. Рад был познакомиться.

— Подождите, — внезапно встрепенулась Мезенцева, стоявшая весь разговор за плечом Нифонтова и не произнёсшая до сих пор не звука. — Глеб Викторович, один вопрос.

— Слушаю вас, милая девушка, — приосанился инженер.

— А вот этот призрак, — Женьке явно не хватало слов, и она отчаянно пыталась заменить их жестикуляцией. Видимо, вопрос в её голове возник в самый последний момент и ещё не успел оформиться окончательно. — Вот вы с ним поговорили, он вам рассказал что-то, а потом? Как вы расстались? Вы ушли или он исчез первым? И если да, то как исчез?

— Хм, — на секунду задумался Арсеньев. — А ведь и правда, это произошло достаточно необычно. Вернее внезапно. Знаете, этот Геннадий Степанович… Он как будто бы вспомнил что-то! Понимаете, он появился из ниоткуда, когда я пытался понять, что за неприятность произошла с отчётом. Ну вот просто возник посреди комнаты и с ходу начал выговаривать мне, что мы неправильно ведём наши исследования. Я, признаться честно, когда немного испуг прошёл, даже конспектировать пытался его мысли, уж очень мне любопытными показались. А потом он как будто бы вспомнил что-то. Он так странно похлопал себя по бокам, а потом говорит: «Короче, некогда мне тут с тобой, неизвестно, надолго ли это, надо ещё родные места посмотреть». И исчез! Вот так вот одномоментно, как будто бы в воздухе растворился!