Спящая невеста - [4]

Лидия горячо любила их обоих. Она понимала своего отца, его строгую принципиальность и невероятную застенчивость, и хотя сама она была всего лишь грудным ребенком, когда ее собственная мать умерла, а когда отец решил жениться вторично, ей было только двенадцать лет, Миллисент со своей добросердечной говорливостью приняла ее так тепло, что она прониклась к ней благодарностью и получала удовольствие от общения с ней.

Что касается Авроры, сводной, а в сущности вообще неродной сестры, которая была на три года старше ее, то ею Лидия восхищалась и очень старалась не нее походить. Аврора временами проявляла к ней небрежную снисходительность, но по большей части равнодушие. Лидия в то время не понимала, что Аврора недовольна тем, что для матери мир уже не сосредоточивался на ней одной, но в детские годы, да и потом она ощущала враждебность, исходившую от старшей сестры. В конце концов, когда Авроре исполнился двадцать один год и она заявила, что уходит из дома и будет жить в Лондоне и что больше уже не вернется — разве что иногда на уик-энд, — трудно было не почувствовать облегчения.

— Аврора пошла в своего отца, — чуть не плача сказала Миллисент. — Он, когда сердился, тоже выкидывал вот этакие эффектные номера. Но ничего, это у нее пройдет. Ведь, как-никак, она моя дочь, хоть я ее и не понимаю.

Аврора время от времени писала им, несколько раз звонила по телефону. Никаких сведений о своей личной жизни она не сообщала, а обещание приезжать иногда на уик-энд так ни разу и не привела в исполнение. Лидия понимала, что ее отец, Джефри, страшно тяжело все это переживает, тем не менее он заявил: Аврора — девушка совершеннолетняя, и если она хочет жить ни от кого не завися, так, как ей нравится, полностью отгородившись от семьи, что тут поделаешь?!

Миллисент вынуждена была с этим согласиться, но ее сентиментальной, экспансивной натуре необходимо было как-то изливать переполнявшие душу чувства, и она нашла для себя отдушину в лице Лидии. Они сблизились. Накручивая на палец прямые волосы Лидии, Миллисент говорила бывало: «Конечно, у тебя нет такой внешности, как у Авроры, и все-таки ты чудесный ребенок. С годами похорошеешь. Да и вообще кроме неприятности красота ничего не приносит».

Но никто тогда не знал, уж не будет ли олицетворением этой неприятности тот мужчина, за которого Аврора решит выйти замуж.

Постепенно Лидия, поглощенная собственными делами и заботами, стала меньше тосковать по Авроре. Она чувствовала, что в доме не стало центра, вечно рождавшего циклоны, и первоначальное потрясение, пережитое ею в связи с уходом сестры, сменилось острым желанием знать, чем же все-таки Аврора занимается. «Когда-нибудь, — говорила она себе, — обязательно это выясню».

И вот, похоже, тайна наконец-то раскроется. Как выражалась Миллисент, это было «крайне волнующе». Лидия мысленно поблагодарила месье Бертрана за его приемчики, заставившие ее принять все необходимые меры для ухода из их семейства. Без всяких помех она кинулась на вокзал Гар дю Нор, чтобы уехать с первым же паромом, пересекающим Ла-Манш.

Миллисент рассудила правильно: ей не по карману было лететь на самолете, но, поскольку вещи ее уже упакованы и время отъезда определено, получалось, что и на пароме она прибудет почти так же скоро, как если бы вылетела самолетом.

«Интересно, — думала Лидия, совершенно так же, как Миллисент, возвращаясь мысленно к избраннику Авроры, — что собой представляет этот человек, за которого Аврора собирается выйти замуж?»

Прибыв в Лондон, Лидия убедилась, что у нее остается порядочно времени до отправления поезда, который доставит ее домой. «Я знаю, что я сделаю, — подумала девушка». Ведь Миллисент в письме дала ей адрес сестры. Можно съездить к Авроре — а вдруг она еще у себя? Здорово будет вот так неожиданно нагрянуть к ней и попробовать восстановить их прежние отношения без того, чтобы Миллисент все время торчала около них, ни на минуту не закрывая рта. Интересно, как-то теперь выглядит Аврора? Сохранила ли она свою волнующую красоту жгучей брюнетки? И как она оценит внешность Лидии, которой стукнуло уже двадцать два?

Особенно высокой оценки, конечно, ждать не приходится, — признавалась себе мысленно Лидия, которой было совершенно чуждо всякое самодовольство. Даже месье Бертран, при всей пылкости своих любовных «авансов», дал ей понять, что не считает ее такой уж неслыханной красавицей. Правда, месье Бартран вообще имел слабость к женщинам с пышными формами, и, конечно, Лидия с ее довольно тощим телом и лицом, на котором бросались в глаза высокие скулы, была для него, как говорится, типичное не то, — но что поделаешь, у него не было выбора. По правде сказать, теперь, задним числом, все это начинало казаться довольно забавным. Когда выберется свободный часок, она расскажет об этой истории Авроре.

Если Аврора еще в Лондоне, они смогут отправиться в Липхэм вместе и по дороге расскажут друг другу, что с ними происходило за то время, что они не виделись.

Жилой дом на улице Сент-Джон Вуд был далеко не шикарным. Вид у него был достаточно респектабельный, но запущенный и обветшалый. Лидия взбежала по каменной лестнице, нетерпеливо шагая через две ступеньки. Как все-таки хорошо, думала она на ходу, что Авроре не придется прожить в столь убогой обстановке всю свою жизнь. И все-таки, надо надеяться, на полчасика-то она там задержалась — очень хотелось ее застать.