Спутники Марса: принц Конде и маршал Тюренн - [16]
Маршальским чином фактически закончилась 17-летняя служба Анри в армиях других полководцев. От них он многому научился и воздал в мемуарах своим наставникам достойную хвалу. Так, он писал, что от дяди Генриха Оранского научился «выбору местности, осадному искусству и особенно искусству составлять предначертания, долго обдумывать их и не изменять в них ничего до самой последней минуты исполнения». От герцога Бернгарда Саксен-Веймарского он научился «не ослеплять себя счастьем и не оглушать несчастьем, не обвинять и не извинять себя, но исправлять ошибки и неудачи», а от кардинала Ла Валетта — «тому, как необходимо начальствующему генералу вникать в образ жизни солдат в поле и обходиться со своими войсками». Наконец, от графа Аркура он перенял то, что «напряженная деятельность и быстрая решимость, соединенные с предварительным и зрелым обдумыванием, служат сильными вспомогательными средствами для достижения в войне счастливых успехов»[34].
По молодости лет Луи Конде не мог проявить себя в первых военных действиях Франции на полях Тридцатилетней войны, но происхождение гарантировало ему быструю и блестящую карьеру. Как губернатор Бургундии, он проявил здравый интерес к подготовке и рекрутированию солдат для участия в войне. Луи всеми фибрами души рвался на театр военных действий, желая покрыть себя славой. Об этом свидетельствуют его письма отцу из Дижона. В одном из них он писал: «Меня не удовлетворяют обязанности, которые я должен исполнять. И я прекрасно осознаю, что Вы, и кто я…». А в другом: «Если мое горячее желание исполнится, я буду в военном лагере… Сейчас я внимательно изучаю героические подвиги наших королей в истории…»[35] Его желание скоро исполнилось.
В 1638 г. молодой герцог Энгиенский был представлен двору и имел там большой успех. Тщательно скрываемые юношеская застенчивость и простодушие сочетались в нем с гордым высокомерием, а горячий темперамент — с осознанием своего положения и возможностей. «Он куда более заносчив, нежели его отец», — сказал Ришелье, увидев его впервые, а Анна Австрийская однажды заметила, что у герцога Энгиенского написано на лице все, что он думает. Об этом свидетельствовал и почерк Луи, крупный и размашистый, не менявшийся, в отличие от поведения, с юных лет до старости. Набрав в Бургундии рекрутов, в том же году он по своей инициативе принял участие в осаде французскими войсками Фуэнтаррабии, в итоге оказавшейся безуспешной. Смелость и находчивость, замеченные первым министром, Луи проявил в качестве волонтера в 1640 г., участвуя в осаде и взятии французской армией Арраса, а в 1642 г. — Перпиньяна. Особенно важна для его престижа была последняя, ибо, как признавался тогда Ришелье одному из своих посетителей, «Четыре вещи занимают меня — болезнь короля, осада Перпиньяна, процесс месье Главного (Сен-Мара) и собственная немощь».
Между этими предприятиями 9 февраля 1641 г. юноша по настоянию отца женился на Клер-Клеманс де Майе (1628–1694), маркизе де Брезе, дочери Юрбена де Майе, маркиза де Брезе, и Николь дю Плесси, племянницы великого кардинала Ришелье. Всеми фибрами души он не желал этого брака, и, прежде всего потому, что его личную жизнь определяли великие мира сего — отец и Ришелье — без него самого. Он зависел от отца, а кардинал, усматривая в нем сгусток экспрессии и таланта, которые надо направить в нужное русло, был весьма и весьма не против привязать его к своей семье. Помимо важных в политическом плане родственных связей, невеста принесла Луи в качестве приданого 600000 ливров и ряд земельных владений. Однако навязанную ему жену Луи так и не полюбил, и выгодный политически и экономически союз оказался в личном отношении неудачным. Ради него ему пришлось оставить свою романтическую возлюбленную мадемуазель дю Вижан — Марту Пуассар, дочь королевского постельничего Франсуа Пуассара, барона дю Вижана, и Анны Нейбург. 18-летняя Марта поражала своей нежной красотой и придерживалась испанских правил женского поведения.
А невесте Луи на момент заключения брака было всего 13 лет, и ее лицо не обещало стать красивым, фигура — пропорциональной, ум — острым, а характер — покладистым. Виделся он с супругой очень редко, и, тем не менее, от этого союза на свет появилось трое детей — сыновья Анри III Жюль (1643–1709), принц де Конде, Луи (1652–1653) и дочь мадемуазель де Бурбон (1657–1660). Позже Луи заявлял, скорее всего, для оправдания ее постоянного отсутствия возле него, что Клер-Клеманс имела много любовников. Автор знаменитых «Мемуаров», ставших энциклопедией придворного общества Версаля, герцог де Сен-Симон утверждал, что супруга Конде была домашней и скучной особой, но хвалил ее добродетели и смирение перед «безжалостной бранью» со стороны Луи[36].
Не более удачным был брак и сестры Луи Анны-Женевьевы с Анри Орлеанским, герцогом де Лонгвилем. Этот союз ярко описан одним из ее родных (возможно, это был сам Луи) как «жестокая судьба. Он был стар, а она юна и красива, как ангел». Было невозможным смотреть на нее, писал другой современник, «без любви и без желания восхвалять ее». Красоту Анны-Женевьевы гармонично дополнял сильный интеллект, и не удивительно, что эта под стать брату свободолюбивая натура пустилась во всевозможные интриги и окружила себя обожателями и любовниками.
