Спускаясь к тебе - [51]

Смотрю на них и чувствую, как в груди бурлит тысяча разных чувств. Разве я звала их? Мне от них одни проблемы. Бедное мое сердечко.

«Если бы только ты был больше похож на Нэша», – думаю я, наблюдая, как Кэш добавляет специи к яйцам, а отец руководит его действиями.

– Доброе утро, – говорю я, сияя, и пытаюсь скрыть тягостное чувство, которое погружает мое сердце в пучину отчаяния.

Оба они – отец и Кэш – поворачиваются и приветствуют меня радостными, светлыми улыбками. Кэш подмигивает, стоя у плиты; у меня внизу живота все схватывает от вожделения. Да уж, этот парень горяч, что отпираться. Чертовски горяч. Может быть, горячее, чем плита, на которой он готовит завтрак.

Я бросаюсь помогать и полностью погружаюсь в это волшебное утро, по сюрреалистичности не уступающее картинкам Рокуэлла Кента. Уплетая яичницу с беконом и блины, запивая все это кофе, я понимаю, что отныне и навсегда каждое утро в моей жизни будет соотноситься с этим. И вероятно, достигнутый уровень никогда не будет превзойден.

Проклятье!

Вымыв посуду после завтрака, Кэш помогает отцу пересесть в кресло, и мы отправляемся в сарай. По пути Кэш засыпает меня вопросами о выращивании овец. Я стараюсь отвечать быстро и по возможности кратко, хотя это трудно – уместить в трехминутный рассказ знания и опыт, накопленные в течение целой жизни.

– И что же мы будем делать сегодня?

– Мы пойдем искать ягнят. Овцы, чтобы родить ягненка, уходят куда-нибудь подальше, в лес или в поле. Нам нужно проверить, здоровы ли ягнята, чтобы быть спокойными и знать, что наша помощь не нужна. Я буду записывать их и от какой они овцы. В итоге мы поймем, когда их можно будет клеймить, купировать хвосты овечкам и перевязывать яички барашкам.

– Купировать хвосты? Перевязывать яички? Зачем? – спрашивает Кэш, ужасаясь таким варварским формулировкам.

– Мы купируем хвосты овцам, потому что так они чище и им легче, когда дело доходит до родов. Это на пользу и матери, и детенышу. Кроме того, так их легче отличать от молодых барашков.

– А что касается самцов, мы нейтрализуем их, потому что… ну, ты сам понимаешь, что они начнут вытворять, если мы не примем меры.

Когда первое жуткое впечатление от описанных процедур проходит, Кэш криво улыбается и поводит бровью:

– Да уж, я представляю!

Улыбаясь ему, я перекидываю ногу через широкое, мягкое сиденье квадроцикла, хлопаю по нему ладонью позади себя и говорю самым свирепым тоном, на какой способна:

– Теперь моя очередь рулить.

Кэш вскидывает бровь – мне это ужжжасно нравится – и медленно усаживается позади меня, скачком подвигается ближе, берет меня за бедра и вплотную прижимает к своим ногам, разведенным в форме буквы «V», потом прижимается грудью к моей спине. Я ощущаю его каждым сантиметром своего тела, задней его части. Кэш обхватывает меня руками за талию и намеренно кладет ладони на низ живота, чтобы у меня все внутренности сжались спазмом вожделения.

Его губы шепчут мне в ухо:

– Готов, как и ты.

Дрожащими пальцами поворачиваю ключ зажигания. Повышаю обороты двигателя и понимаю: больше оборотов, чем выдает сейчас мое либидо, он накрутить не способен. Если Кэш не охладит меня, меньше чем через час я буду сидеть в луже.

Выезжаю из сарая и почти сразу останавливаюсь, чтобы открыть ворота. Навстречу выбегает один из наших пастушьих псов. Я опускаю руку и треплю его огромную белую голову.

– Соломон! Как ты, мальчик? – спрашиваю горного пиренейца[10].

Наклоняюсь, и пес энергично лижет мою щеку, потом отходит назад, давая мне возможность открыть ворота и выкатить квадроцикл. Кэш слезает и запирает ворота, и это повторяется из раза в раз, у каждых ворот на каждом огороженном участке стосемидесятиакровой фермы, где прошло мое детство.

Я везу нас вверх и вниз по знакомым с малых лет дорожкам, показываю Кэшу разные места, которые, как я думаю, могут его заинтересовать. Он задает несколько уместных и тонких вопросов, не оставляя у меня сомнений в том, что по умственным способностям не уступает Нэшу.

Умный и красивый. Черт его возьми.

Кэш помогает мне искать овец с ягнятами. Несколько раз он показывает на тех, которые родились весной. Кэш не провел рядом с овцами всю жизнь и не может с первого взгляда определить по внешнему виду разницу в возрасте ягнят. Но я различаю их сразу.

В конце объезда мы обнаруживаем семерых ягнят, родившихся в конце сезона. Это результат активных действий Рэмбо, одного из наших баранов. Ему в очередной раз удалось сбежать из загона и добраться до овечек. Как правило, отец следит за тем, чтобы овцы спаривались в определенные месяцы, тогда ягнята появляются весной. Но время от времени случаются всякие сюрпризы, и список детенышей неожиданно пополняется.

Я сделала запись о каждом найденном ягненке. Отец рассчитывал, что их будет штук семь или девять. О чем это говорит? Или мы найдем еще двоих завтра, или где-нибудь обнаружатся мертвые.

Хоть мне это и не в новинку, сердце все равно сжимается. Ничего нет хуже, чем терять ягнят.

На обратном пути мы видим еще двух собак и ламу по имени Педро. Конечно, Кэш отпускает шуточки по поводу каждого животного. Я безудержно хохочу от каждого остроумного замечания.