Спрятанная война - [57]

«…23-го числа текущего месяца афганские войска начали выставление постов и застав в районе Таджикистана. Но были обстреляны. Таким образом, банды Ахмад Шаха Масуда спровоцировали боевые действия. Они продолжались на всем участке Южного Саланга не только против афганских подразделений и частей, но и против советских войск…»

Советское командование также сообщило, что части и подразделения 40-й армии потеряли с 23 января по 31 января в районе Южного Саланга четыре человека убитыми, одиннадцать – ранеными.

По слухам, Ахмад Шах Масуд охарактеризовал январские боевые действия на Саланге как одну из наиболее жестоких операций за все годы войны.

Через несколько дней после нее наш кабульский политработник спросил меня, что мне известно о январской боевой операции: кто-то ему сообщил, что я там был. Не дожидаясь ответа, он дружески посоветовал: «Если что и знаешь, то ты это уже забыл. Верно?»

XXIV

Застава подполковника Ушакова осунулась, постарела.

Не слышал я солдатского смеха, звонких лейтенантских голосов. Люди делали свое дело молча, лишь изредка перекидываясь короткими фразами. Казалось, я попал в дом, где накануне кто-то умер, хотя во время последней операции никто на заставе не пострадал.

А тогда, вечером 23-го, комбат повалился на свою койку и, спрятав в подушке лицо, плакал.

– Сейчас-то он малость отошел, – по секрету сообщил мне заместитель командира минометной батареи Слава Адлюков, – но неделю назад к нему опасно подойти было.

Впрочем, у всех на душе погано с тех пор. Не у него одного… Вскоре после операции наш комбат поцапался с заместителем командира дивизии Ан…енко. Так что тут у нас целая стая неприятностей. Проходи, раздевайся…

Ушаков сидел в своей комнатушке. Сутулился у окна.

Упершись локтями в колени, сжимал широченными ладонями голову. Вид у него был побитый.

Комбат что-то насвистывал себе в усы.

За окном рябила метель. Знобкий ветер стучался в стекло.

– Яп-понский г-городовой! Закрывай, Славк, дверь – сквозняк… – чертыхнулся Ушаков, не поднимая головы.

Адлюков потянул меня за рукав, и мы пошли в его комнату – рядом, за дощатой стенкой. Поудобней устроившись в стоявшем на полу камазовском кресле. Славка сказал:

– Раз как-то комбат уехал к особистам. Но на дорогу сошла лавина, и он задержался. В тот самый момент к ним пожаловал полковник Ан…енко. Стал нам рассказывать, кого и как бить во время предстоящей операции.

Славка ослабил ворот, покрутил в пальцах сигаретку. Закурил.

– Во время боевых действий, – Адлюков пустил в потолок струю горького дыма, – Ан…енко собственноручно перестрелял несколько десятков мирных. Хотя в его обязанности входило командовать, а не бить из автомата людей.

…Впоследствии я неоднократно слышал от многих очевидцев рассказ о действиях полковника Ан…енко 23 января.

О том, как, приехав к десантникам близ 42-й заставы, схватил АК и стал косить с бедра спускавшихся на дорогу людей.

О том, как к нему подбежал особист капитан Морозов и заорал не своим голосом: «Товарищ полковник! Зачем???» «А Юрасов?! – огрызнулся Ан…енко, оттолкнув капитана. – Они Юрасова пощадили? Теперь что ж – я буду их щадить?!»

Я повертел в руке полую гранату. Бросил ее на койку.

– Как будто, – шепотом сказал Адлюков, – Юрасов ему был дороже и ближе, чем капитану Морозову. Как будто эта смерть значила для него больше, чем для всех нас. Тоже мне – ас-демагог… Здесь, на Саланге, Ан…енко так и прозвали: «наш Рэмбо». Эдакий Тарзан Иваныч… А номер на своем БТРе все-таки стер: чтоб «духи» не опознали. Комбата же нашего он возненавидел за то, что Ушаков дал приказ в мирных не стрелять. Только – по «духам». И действительно, в зоне ответственности ушаковского батальона кишлаки целы, мирные не пострадали. Ан…енко не хотел, чтобы комбат вышел чистеньким из бойни.

По всему Южному Салангу упорно ходили слухи о том, что Ан…енко приказал кому-то из своих подчиненных снимать то, как он расстреливал мирных, на видеокамеру. Для памяти. Но я тем слухам не верил. Не мог верить.

…В первых числах февраля Ушакова вызвали на ДКП[42].

Когда он приехал, Ан…енко был уже там.

– Почему вы, – громко спросил Ан…енко, обратившись к Ушакову, не как обычно – «товарищ подполковник», – а на «вы» (понимал, что после 23-го между ними ничего товарищеского быть не может), – почему вы не выполнили приказа? Почему в зоне ответственности вашего батальона мало разрушений? Вы мне доложили, что расстреляли по 3 – 5 боекомплектов, но по местности этого не видно. Я предполагаю, что вы стреляли в горы и в воздух, не били по установленным целям.

– У меня на заставе 23-го находился заместитель командира полка подполковник Ляшенко, – отвечал тогда Ушаков, стараясь сдержать дрожь в голосе, – и он может п-подтвердить, что мы д-действовали, как положено. Да, мародерства и лишних разрушений в зоне ответственности моего б-батальона не было. Мы стреляли столько, сколько было необходимо. А кишлаки с лица земли не сметали, потому что в этом мы н-не видели нужды. Мы били лишь туда, где сидели г-главари банд, и по складам. Ответного огня противник не открыл, потому что мы уничтожили главарей и накрыли все склады с боеприпасами. Так что сопротивления не было. А уничтожать лишь для т-того, чтобы уничтожать, ради удовольствия – вот этого я не допустил. Кроме того, старался, чтобы среди ми-мирных лишних жертв тоже не было. И вы пытаетесь обвинить моих солдат в том, что они стреляли в воздух? Что они не выполнили приказа?!