Спросите у Пушкина - [3]

Сегодня, когда направления преобразовались во множество конкретных тем сочинений в отдельных регионах, можно попытаться понять логику авторов при изготовлении конечного продукта — тех тем, по которым выпускники пишут свои работы.

Вот тут-то мое отношение к создателям предложенной в этом году системе письменного экзамена по литературе и русскому языку резко изменилось. Мещанское пристрастие к интриге привело к бессмысленной теме «Что важнее: любить или быть любимым». Неужто непонятно, что ложность нелепой альтернативы этой темы обнаруживается прямо при обращении к самым очевидно необходимым произведениям для этой темы. Пушкинская Татьяна полюбила и с третьей по восьмую главы романа любила Евгения. Евгений не любил Татьяну до встречи в Петербурге и полюбил ее тогда, когда она по своим религиозным и нравственным убеждениям не могла ответить его признанию. Крайне неуместное в формулировке слово «важнее» комкает и делает бессмысленной эту тему. «Важнее» — для кого? Для героя? Для героини? Для Пушкина? Для авторов темы сочинения? Вот тут и выкручивайся… Это уже о выпускнике, выбравшем такую тему. Я не буду здесь углубляться в мое собственное понимание проблемы «любви и счастья», «любви и значения состоявшейся и несостоявшейся любви» для тех, кому судьба подарила счастье любви.

Я в этой статье хотел бы, прежде всего, остановиться на проблеме выбора уже на самом экзамене оптимальной темы. Прежде чем «примерить» на себя увиденные формулировки тем, нужно понять, а можно ли вообще понять, что имели в виду авторы темы. Для наших читателей же пообещаю, что в одном из следующих номеров нашего журнала помещу мой вариант сочинения на эту тему. Не только для того, чтобы показать несостоятельность формулировки темы, но и для решения более широкой задачи: для разоблачения тех, кто, заигрывая со школьниками, учитывая их жизненные, возрастные интересы, обращается к темам, неуместным на экзамене. Очевидно, в Министерстве образования нашлись люди, сумевшие исправить очевидные ошибки в организации экзаменов — в организации ступенчатой подготовки публикации тем сочинений. Но в том, как должны звучать темы, они оказались не совсем компетентны. Можно, конечно, поискать в этом случае других начальников. Но где же их, других, образованных, заботящихся об интересах школьников, найти?

Какова тема, которая вас бы действительно заинтересовала, чтобы вы захотели в некомфортной обстановке экзамена писать сочинение на эту тему. Это может быть достаточно традиционная тема, в которой вы неожиданно увидели что-то для себя новое, для вас по-настоящему актуальное. Это может быть тема, на которую писали ваши товарищи в соседней школе. Это может быть тема, заявленная на литературном конкурсе или литературной олимпиаде. Это может быть придуманная вами тема — и такие случаи особенно ценны — в ходе обсуждения классического или современного литературного произведения.

Мы начнем в ряде московских школ акцию: попросим ребят написать подобные списки и вынесем на ваш суд с тем, чтобы вы продолжили этот открытый список. Собственно, когда чиновники собирают из школ отчеты о проведенных экзаменах со списками писавших выпускников на каждую тему, они выясняют, какие темы понравились, а какие свидетельствовали о безразличии или об отсутствии интереса к ним школьников. Не лучше ли выяснить вкусы и интересы одиннадцатиклассников до экзаменов?! Мы здесь сталкиваемся не столько с каким-то побочным вопросом, здесь начало и модель настоящей демократии: власть предварительно выясняет, чего от нее ждут, и на основании этого выносит решения. Но не слишком ли это далеко от вполне конкретной задачи, которую я обозначил в заголовке этой статьи, — как готовиться к выпускному сочинению в той логике, в которой проводился экзамен четырнадцатого — пятнадцатого учебного года, когда еще не понятны направления тем будущего учебного года?

По опыту прошедшего экзамена стало понятно, что организаторы его, объединяя конкретные темы в направления, стремились решить техническую задачу поэтапной публикации формулировок, а не заострить внимание выпускников на глобальных, вечных темах, одновременно присущих жизни и литературе. В прошлом номере я говорил о принципиальных отличиях тем сочинений по одному из школьных предметов — литературе — и тем сочинений на аттестат зрелости, в которых проверяется (в том числе и на литературном материале) гражданская, нравственная, мировоззренческая зрелость. Судя по прошедшему экзамену и его темам сочинений, авторы стремятся выйти на второй тип или, лучше, уровень. Это не может не радовать: в этом случае зрелость выпускника оценивается по литературе. В аттестате зрелости эта общая оценка его как личности ставится по предмету «литература». Это очень знаменательно именно в России, где литература всегда играла определяющую роль в общественном развитии. Не будем забывать, что послесталинское время было названо по литературному произведению «оттепелью», а центром самой этой оттепели стал не доклад Хрущева на съезде партии, а опять-таки литературное произведение — рассказ Солженицына «Один день Ивана Денисовича». Не случайно поэтому сторонники пресловутой вертикали власти глумятся над литературным образованием, уничтожая предмет «литература», сократив часы на его преподавание в расписании, заменив традиционное выпускное сочинение каким-то огрызком в ЕГЭ. Будем считать возвращение сочинения, о котором мы сейчас говорим, тактическим отскоком от стратегической политики, нацеленной на разрушение гуманитарного образования в России. Этот шаг тем более нужно приветствовать и работать на то, чтобы сочинение не дискредитировало себя. Известно из нашей истории, что направленные в одну сторону тактические шаги не просто корректируют стратегический вектор, но целиком изменяют стратегию. Что же, будем надеяться и на этот раз. А что нам остается делать?! Если, как в нашей ситуации, при подготовке можно только ориентироваться на прошлогодний опыт, прежде всего нужно попытаться написать сочинения по известным темам, используя не только формулировки тем, но и формулировки направлений.