Спроси заклинателей духов - [34]

Готовясь к уроку «Морские узлы», Ксаний Борисович должен был копаться в литературе о собачьих поводках и ошейниках — и был прав, все свелось именно к этому.

А увлекательный рассказ об отважных мореплавателях, в одиночку на яхтах совершивших кругосветное плавание и хлебнувших лиху из-за ограниченности пищевого рациона, не обошелся без дополнительных ответов на вопросы о поведении собаки на корабле, о том, чем ее кормить в условиях человеческого голодания, о том, почему чукотская собака ест все, а книги по дрессировке рекомендуют начинать с кашки и толченого мела.

Старостой кружка была Снежанна Иванова, та самая пионерка, которая написала в газету о Гагаре и с товарищами пришла в редакцию. Обратил на это внимание Ксаний Борисович только спустя некоторое время, как и на то, что в кружке было много девочек, хотя морское дело всем им противопоказано.

«Она у них лидер и за стенами кружка», — догадался Вортегов. Но чем они за стенами кружка занимаются, было невдомек старому моряку. Как, впрочем, и то, почему они ходят именно к нему в морской кружок, так далекий от девичьих забот, от уроков труда с кружевами и вышивками.

Лед прочно сковал бухту. Все маломерные суда — плашкоуты, катера, буксиры, баржи — подняты на сушу, заведены под крыши цехов ремонтно-эксплуатационной базы. Хлопот у Вортегова стало меньше, и хоть хозяйство сложное, хоть не всегда удавалось выдерживать график ремонта и профилактики, все же зимний отстой не сравнишь с горячкой навигации, времени свободного прибавилось, а с ним и депутатских забот, совещаний-заседаний, — вечеров с детьми в Доме пионеров.

На одном из таких совещаний директор кожзавода увещевал Вортегова:

— Ксаний Борисович, вы там ближе к детям, разберитесь, они мешают нам работать.

А вечером Снежанна ему рассказывала:

— Мы шли в школу, а они собак ловят… Наши мальчишки бросились, увели собак.

— Куда увели?

— Сейчас собаки в гидробазовском доме спрятались, в подвале.

Тут Вортегов вспомнил, что час назад видел Гагару с ошейником, привязанной к крыльцу Дома пионеров. Он еще обратил внимание, что привязана она была морским узлом. Еще усмехнулся, знать, кружковцы.

…Никто из работников коммунального хозяйства не рискнул лезть в подвал к собакам. Просто заделали двери подвала кирпичом. В доме этом давно никто не жил, он был в аварийном состоянии — по стенам шли трещины, плохо держал фундамент на вечной мерзлоте. Но бездомные псы знали это место, при первой опасности бежали туда скрываться, а дети носили им еду.

— Мы выпустим собак из подвала, — сказала Снежанна. — Только вы никому не говорите, ладно?

— Ладно, — улыбнулся Вортегов. — Инструмент-то хоть есть?

— Мальчишки найдут…

Ни утром, ни днем Вортегов не встретил в поселке ни единой собаки и решил, что ребятам не под силу оказалась тяжелая физическая работа. «Надо бы помочь», — думал он.

Возвращаясь после обеда домой, встретил улыбающуюся Снежанну.

— Ну, как твои барбосы?

— Живы-здоровы… Петька с Андреем в школу, правда, опоздали, но ход разломали… Девочки собак в другое место увели.

— Они не разбегутся?

— Нет. Они понимают. Они только нас слушаются.

— Покажете где?

— Покажем. Вам покажем. Вы ведь никому не скажете?

— Никому. Честное пионерское.

— Завтра воскресенье. Мы пойдем туда утром. Только захватите с собой, Ксаний Борисович, еду и ножницы. Соберемся в десять у Дома пионеров.

— А ножницы зачем?

— Секрет, — засмеялась она. — Военная тайна!

— Ну, раз тайна — молчу. Договорились!

Вортегов пришел вовремя, но у Дома пионеров застал только Снежанну с Гагарой.

— Мальчишек нет, у них сегодня лыжи, а девочки уже ушли, — сказала Снежанна. Она взяла на поводок Гагару, отвязала ее от крыльца, и все трое отправились в сопки. Шли недолго, миновали только один распадок, но это была уже дальняя окраина поселка. Здесь были свалены в гору старые бочки из-под горючего, торчали остовы разрушенных складов, кое-где вокруг свалки можно было найти остатки хибар, построенных в первые годы освоения Севера.

Они миновали свалку и вышли к подножию большой сопки. Здесь когда-то пытались пробить штольню, возможно, холодильник, прошли метров сорок, но затем работы законсервировались.

— Это наша пещера, — сказала Снежанна.

У входа в пещеру лежал большой валун. Он был уже засыпан снегом, и Вортегов догадался, что при пурге весь снег задержится на этом естественном препятствии, вход будет заметен, и дальше снег в пещеру не проникнет.

Здесь было тепло. Появление нового человека один из псов встретил рычанием, но девочки его сразу же успокоили. Когда глаза привыкли к полумраку, Вортегов увидел трех девочек и мальчишку. Вокруг было разбросано тряпье — ребята натащили сюда для подстилок. Рычащий пес продолжал тихо ворчать, Вортегов разглядел, что это сука со щенятами.

— Найда, Найда, свои! — крикнула ей Снежанна.

Собак было больше десятка. Они не волновались, лежали себе, кто свернувшись калачиком, кто равнодушно поглядывая на вошедших.

Вортегов достал из сумки бутерброды с колбасой, большие куски вареной рыбы, куски черствого хлеба, сахар. Он не знал, как кормить собак, и передал припасы Снежанне.

Снежанна обходила собак и бросала каждой по куску. Они вели себя как упряжные псы — не бросались скопом за подачкой, не дрались, а каждая ждала, когда и ей достанется, когда и до нее дойдет очередь, хотя за девочкой все следили внимательно. Самый большой кусок рыбы и сахара она положила перед кормящей сукой. Та встала, все быстро съела, тогда Снежанна добавила ей кусок хлеба и бутерброд.