Справедливый приговор. Дела убийц, злодеев и праведников самого знаменитого адвоката России - [46]

После предложенного чая Замятнин пригласил Курбатова из зала в другую комнату и здесь, вынув из кармана револьвер, заявил ему, что за существовавшие между ним и женой Замятнина отношения пришло время расплатиться. Продолжая держать револьвер в руке и угрожая смертью, Замятнин заставил Курбатова подписать сначала два векселя по 25 000 руб., затем один в 50 000 руб., а оставшиеся при нем вексельные бланки еще на 150 000 руб. он тут же уничтожил, заявив, что удовлетворяется векселями на выданную им сумму, хотя раньше собирался требовать их на 250 000 руб.

Угрозой мести Замятнин потребовал от Курбатова молчания обо всем происшедшем между ними.

Очень взволнованный этим Курбатов немедленно уехал к себе домой. По приезде своем из Петербурга, куда он должен был немедленно выехать, он сообщил обо всем происшедшем прокурору.

Тогда же Курбатов узнал, что подписанные им Замятнину векселя уже представлены последним к учету в Волжско-Камском банке.

Спрошенная обо всем этом Замятнина рассказала следующее.

Во время своего вдовства она сблизилась с Курбатовым. Еще за 4 года до этого случая, в 1877 году, Курбатов, в виде подарка, выдал ей 4 векселя по 25 000 руб. каждый и затем ежегодно векселя эти возобновлял.

В этот приезд Курбатова в Козьмодемьянск ее муж Семен Замятнин, знавший о бывших ее отношениях к Курбатову и о подарке, который последний сделал ей, предложил Курбатову уплатить по векселям деньги. Курбатов сказал, что у него с собой денег нет, и на означенную в прежних векселях сумму написал новые векселя.

По поводу показания Курбатова Замятнина заявила, что он говорит неправду для того, чтобы не платить по выданным им векселям.

Общественное положение Курбатова, его очень значительное состояние, отзывы о нем людей как о крупном благотворителе, не позволили думать, что Курбатов говорит неправду, и С. Замятнин был привлечен к ответственности за получение от Курбатова векселей путем угроз, а его жена — за пособничество в этом преступлении.

Добытые следствием обстоятельства, заключение экспертизы о том, что подписи на векселях сделаны человеком, находившимся в волнении, показания домашних Замятиных, что им ничего не было известно о пребывании в их доме Курбатова, что приезд его был обставлен какою-то таинственностью, — объяснения Замятиной не подтвердили.

Замятины судились в г. Козьмодемьянске выездной сессией Казанского Окружного Суда с участием присяжных заседателей 7–9 июня 1882 г.

Подсудимых защищал присяжный поверенный Н. П. Шубинский.

Гражданский иск со стороны Курбатова поддерживал Ф. Н. Плевако.

Присяжные заседатели, признав доказанным факт вынужденного получения Замятиными с Курбатова на 100 000 руб. векселей, по вопросу о виновности в этом преступлении Замятиных ответили отрицательно.

Окружной Суд постановил: признать С. и М. Замятиных по суду оправданными, а векселя, выданные Курбатовым, уничтожить.

Речь в защиту интересов гражданского истца Курбатова

Шестнадцать лет я — адвокат.

Профессия дает нам известные привычки, которые идут от нашего труда. Как у кузнеца от работы остаются следы на его мозолистых руках, так и у нас, защитников, защитительная жилка всегда остается нашим свойством не потому, что мы хотим отрицать всякую правду и строгость, но потому, что мы видим в подсудимых по преимуществу людей, которым мы сострадаем, прощаем и о которых мы сожалеем.

Годы закаливают нас в этой привычке…

Рядом с ними к нам приходят и другие люди, которые жалуются на преступников, подсудимых и говорят: «Они нас обидели, защитите нас, просим вашего содействия: у нас нет других защитников, нам не к кому обратиться».

Кроме нас, защитников, для прямой защиты их от обидчиков законом не создано иного класса. При нашей привычке защищать, при нашей привычке к снисхождению мы встречаемся с необходимостью требовать восстановления нарушенных прав, отнятия из их рук того, что они захватили.

Если ко мне является человек, у которого сняли с плеч кафтан, я действую таким образом, чтобы возвратить похищенное; но если этот же человек требует наказания преступника, то его заявление кажется мне еще недостаточным.

Как же примирить это?

Очень легко!

Нужно только уметь поставить пределы того чувства к подсудимому, о котором я говорил, и чувства справедливости к тому человеку, который страдает.

Заявляют иск разного рода люди: иные хлопочут о том только, чтобы выиграть свой иск, иногда даже несправедливый. Защита, готовая клеветать, явиться пособником такого человека, — позорна и нечестна.

Наоборот — нет выше задачи, как защищать невинно потерпевшего…

Но есть противоположный класс потерпевших, где сила смеется над всем.

Когда приходят к нам обиженные люди и говорят, что у них силой отняли то, что им принадлежало, что им негде искать защиты, — тогда указываешь им на Бога; но они отвечают, что там — пустое место, вот туг нужно уличить, покарать преступника, доказать ему, что насилие — презренно, потому что нарушает человеческие права…

Бывают еще третьего сорта дела, когда, под влиянием гнева, вражды и других житейских обстоятельств, человек порой совершит преступление, а потом сам не может додуматься, как он его совершил; дело поправлять поздно, и вот, из чувства самосохранения, он начинает отпираться. Может быть, он не прочь возвратить несправедливо отнятое, но боится дать улики обвинению.