Справедливость богов - [58]

Как ни в чём не бывало, я подобрал с пола шкатулку и хотел поспешно снова убрать её в карман. Однако мою руку неожиданно перехватила и остановила в воздухе обеими дряблыми руками, с обвисшей сухой кожей, старуха, что заметила и проявила при этом невероятную для её лет резвость.

— Ой! — перепугалась она. — Чего это ты прячешь от меня, милок?

Как только руки бабки отпустили, я спрятал шкатулку в карман.

— Да вот выронил я, бабушка! Это моя вещь!

— Что? Что выронил-то? Покажи!

Мне пришлось вновь извлекать шкатулку из кармана и показывать на ладони.

— Ой, какая махонькая! — старуха принялась её разглядывать и всплеснула руками. Вдруг в лице её произошло заметное изменение. Она присмотрелась и бережно провела дрожащей рукой по рисунку на крышечке шкатулки. Рисунок ей явно был хорошо знаком. Глаза налились кровью, как будто загорелись огнём. Ведьма, блеснув зрачками, даже, казалось, зло и пристально взглянула на меня, как на обладателя шкатулки. Провела кончиками длинных пальцев с висящей кожей по поверхности гладкой крышечки, как будто гладила по головке недельного котёнка и внезапно неожиданно захватила крысиную шкатулку, сжав сверху в руке так, как сжимают разве надоедливого комара.

— Отдайте шкатулку, бабушка! — забеспокоился я.

— На! Возьми! — старуха явно не желала отдавать. Она нехотя медленно протягивала вещицу назад. При этом рука заметно дрогнула, выдавая волнение.

Я поспешно выхватил шкатулку из узловатых цепких дряблых пальцев, но пальцы её сжались так, как будто она хотела со всей силы ущипнуть за руку, словно рак клешнями. Ведьма случайно царапнула длинными грязными ногтями мои пальцы.

Ссадина кровоточила.

Глаза её очень внимательно смотрели в мои глаза. Казалось, сама бездна зовёт в свои объятия. Я передёрнулся всем телом от этого жуткого взгляда.

Внимание! Ваш противник только что попытался пробить магическую защиту, установленную искином, чтобы снять блокировку на верхнем уровне! Будьте готовы!

Я взмахнул рукой и убрал сообщение, стряхнув наваждение. Дарованная защита с иммунитетом от управляющих искинов (вот в чём дело!) давала плоды.

Мне стало мерещиться, что ведьма раздваивается.

— Продай мне свою шкатулку, милок! — неожиданно вдруг произнесла низким бурчащим голосом ведьма, заглядывая, снизу вверх, в глаза. — Я слышала. Тебе деньги сейчас очень нужны? Верно? Так я помогу тебе.

— Нет! — я сглотнул, крепко зажав шкатулку в руке и пряча обратно в карман. — Спасибо, бабушка! Шкатулка мне самому позарез нужна. Так что ни за какие деньги я её продавать не стану!

— А что так, милок? Али что в ней ценного у тебя? — засомневалась ведьма.

— Я сам не знаю, — брякнул я.

— Тогда зачем она тебе? — спросила резко бабка, повысив голос. — Верно, нашёл где-нибудь? Или…?

— Она мне в наследство осталась, — и эта глупая выдумка прозвучала неубедительно.

— Врёшь, милок! — ведьма сразу раскусила мой обман. — Знаю я, чья это шкатулка! Отдай мне её! Я никому ничего не скажу. Вот что! Украл ты её, милок!

— Нет, бабуся, ошибаетесь! — запротестовал я. — Ни у кого я её не воровал. У меня моды такой никогда не было! Воровать!

— Отдай, милок! Не твоё это!

— Вот что, бабушка! — я попытался быть серьёзным. — Давайте мои деньги, и мы с вами распрощаемся навсегда! Разговор закончен!

А сам подумал. Ай да бабка! Ай да чертовка!

Старуха заметно разозлилась на эту выходку, но тотчас поменяла тактику. Даже выражение лица поменялось. Из злобной грубой презрительной старушенции, излучающей ненависть ко всему роду людскому, а в частности, ко мне, преобразилась в медоточивую, но вкрадчивую деловитую хитроватую совершенно другую пожилую женщину, не имеющую ничего общего с ведьмой. Вероятно, даже помолодела лет на десять, а может и двадцать.

— Что ты? Что ты, милок? Куда? Я тебе сделку предлагаю. Хочешь получить за шкатулку золотой?

— Нет, бабуся! Я же сказал, что не хочу продавать эту вещь. Даже за золотой! — но насторожился ещё больше. Что-то тут со шкатулкой… не того! Хитришь, — пронеслось в голове. Меня на один понт голыми руками не возьмёшь!

— Да она, милый, больше двух серебряных не стоит! Я тебе десять золотых дам! Предлагаю! Ох, передумаю!

— И от этого предложения откажусь! — я старался быть вежливым, а самому стало интересно. Да на что же старой ведьме шкатулка? Да ещё за такие деньги? Сколько на самом деле стоит эта шкатулка? Сколько ещё может предложить мне бабка?

Ну-ка, голова! Работка для тебя! Где ты? Шепни мне, сколько стоит моя шкатулка?

А сам спрашиваю. — Она, вон какая маленькая! В неё ничего не поместиться. Что складывать будете, бабуся? Сами говорите, двух серебряшек не стоит, а даёте за неё десять золотых. Неувязочка, бабушка! Я смотрю вы очень, бабулька, бойкая какая-то стали! Прямо невтерпёж! Не верю я вам что-то! До этого пять медяков жалко было, а теперь десять золотых бери?! Откуда такое богатство?

— Ой, милок! Не спрашивай! Сто золотых даю! Не веришь? Прямо сейчас!

Я был потрясен таким расточительством ведьмы по поводу шкатулки до глубины души, а ещё больше, тому с какой лёгкостью та набавляла цену, лишь едва я выказывал нежелание торговаться.

Что-то тут не так! Врёшь, бабка! Сильно врёшь!