Справедливость богов - [4]

— Кам, — ответил я.

— Ну, что друг Кам? Не стой столбом! Пойдёшь с нами в порт? Мы скоро уходим в далёкое плаванье. В команде не хватает одного человека. Могу предложить от имени капитана пожаловать на наш корабль. Понимаешь, куда я клоню? Пока сойдёшь за юнгу. Дальше посмотрим. Если ты, конечно, согласен?

Кто же отказывается?!

— Конечно, согласен!

— Ты ведь нас не подведёшь?

Я поспешно кивнул.

— Тогда в путь! Но сначала утолим голод в нашей любимой таверне. У Марии. Ты ведь не против? Это наша традиция перед дальним путешествием!

— Конечно, нет.

— А заодно угостим и тебя, дружище! Не робей! — Фердинанд ободряюще хлопнул по плечу. Скоро вместе отправимся! Привыкай!

А весельчак, однако, этот Фердинанд!

Постойте! Откуда же всё это знает тип из таверны, он вчера с нами рядом не стоял?!! Ах, да! Он ведь здесь за хозяина! Знает каждого посетителя в лицо! Ему известны все разговоры. Видно, подслушал.

— Заходи! Сейчас всё равно из посетителей никого. Чего стоишь? Или ты от радости язык проглотил или окосел от винных духов?

Раз приглашает, зайду. Хотел сразу задать вопрос, но не успел. Слишком медленно соображаю. Голова тяжёлая, будто пудовая гиря.

Мужчина пожал плечами и скрылся обратно за дверью.

Ну, вот! Вроде бы привёл себя в порядок. Освободился от грязи и пыли, что пристала. Дышать легче!

Немного поколдовал над захудалой одежонкой. Кое-как натянул мокрый жилет. Жилетка мгновенно приклеилась к рваной рубахе накрепко. Дальше на себе высохнет.

Помещение довольно просторное. Восемь столиков. Столы пусты. Посуда убрана. На каждом столе плошка с одинокой горящей свечой.

Под потолком лишь два намёка на окна. Оба закрыты наглухо. Одно ставнями, другое заколочено досками. Свет не пропускают.

Зато горят свечи. Особо на буфетной стойке свечек аж десяток, давно обильно оплыли воском.

По обе стороны от дверей вдоль стен размещаются столы для посетителей. Два столика особо выдвинуты вперёд для знатных посетителей и специально располагаются напротив буфетной стойки, слева от которой виден низкий проход — сводчатая арка, ведущая в глубину заведения, на кухню.

В низком дверном проёме за открытой дверью виден край полки с кувшинами и бутылками. На полу слева три пузатых бочонка с множеством дырок на боку, проделанных в хаотичном беспорядке, заткнуты деревянными пробками. Торчит край квадрата на полу. Люк ведёт в погреб.

В этом заведении действительно преобладает дух винных паров. Пропахли пол, стены и потолки.

Кроме мужчины в сером монашеском облачении никого. Капюшон с головы сброшен. Деловито возится возле второго столика от дверей справа. Кажется, протирает тряпкой залитую пивом столешницу, но не сам же он обслуживает посетителей.

Проходи-проходи! Присаживайся! — оборачивается ко мне.

— Кто вы такой, сударь? — выпалил я, наконец, подойдя к незнакомцу вплотную.

Под капюшоном скрывалось круглое полноватое лицо. Выдающиеся черты. Крупный широкий нос. Пухлые губы. Не менее трёх подбородков.

Мужчина порядочно лысоват. Лишь над ушами торчат пучки вьющихся черноватых волос, что придают ему, весьма, комический вид. Напоминание о лавровом венке, что водрузили на голову Цезаря с оттопыренными ушами.

— Хозяин заведения. Ты вчера приговорил с Фердинандом не одну добрую пинту лучшего вина. Лучше сказать цельный галлон. Вино-то понравилось? Местные попрошайки зовут меня трактирщик, но их, как ты понимаешь, пою остатками. Хорошее вино идёт исключительно для выдающихся знатных гостей.

— И что? Не заплатили?

Хозяин громко рассмеялся в лицо.

У меня же от этого несдержанного смеха по спине побежали мурашки. Напрягся. Вляпался в скверную историю! Мало мне травмы!

Наступила томительная минута.

Трактирщик, как видно, специально устраивал испытание. Посмотреть, что буду делать в щепетильной ситуации? Сам напросился.

Бегать не могу. Едва двигаюсь. Денег нет.

Трактирщик вдруг хлопнул дружески по плечу так, что я присел, затем добродушно улыбнулся и слегка сжал плечо пятернёй, потрепал глядя прямо в глаза без всякого смущения.

Хохотал он показательно, непременно откидывал голову назад. Сначала показалось это оскорбительно, пока не понял, что ничего не должен. Он здесь не затем, чтобы вытряхнуть остатки души, которая и так ушла, к тому же, глубоко в пятки.

Оказывается, знает меня лучше, чем я сам, но я-то с ним никогда не пересекался.

— Почему? Заплатили! Сполна! — весело отозвался он.

Сразу успокоился. Спина распрямилась. Позвоночник расслабился. От сердца отлегло.

— Не беспокойся! Я не затем пригласил, чтобы отбирать последнюю рубаху. Есть дела важнее!

— А я и не беспокоюсь.

— Моё имя Мариус!

— И что? — я поморщился от внезапной боли в виске.

— Зови меня трактирщик, вот что! Снимай всё с себя! Зачем мокрое напяливать? Дам новую одежду! Прямо сейчас! Подожди!

Не дождавшись ответа, толстяк ушёл.

Пока ходил, разглядывал грубые деревянные столы и стулья в зале, не решаясь всё ещё никуда присесть.

Трактирщик вернулся.

— Вот! Снимай! Не буду смущать. Уйду! Сейчас принесу пива и мяса. Покушаешь! Понимаешь? Мясо!

Я не двигался, смотрел ему в спину. Ничего не понимаю. Мясо это, конечно, хорошо! Осторожно разложил охапку шмоток на первом столе, придвинутом к стойке. Повертел в руках довольно сносную чистую рубашку, затем перешёл к штанам. Пару раз заметно кропали нитками, но достаются практически без заплаток. Грех не воспользоваться! Карманы тоже есть. Даже два. Глубокие. Без дыр. Ничего себе!