Сполох и майдан - [9]
— Что-жъ хороши новые-то порядки?
— Что отняли у васъ расправу-то круговую? Поводка сiя добрая, да вотъ что, дѣтушки, кругъ-то вашинской не подобенъ дѣдову. Мы живали въ несравненномъ съ вами согласiи, судили и рядили безъ ехидства… А нонѣ собери кругъ, онъ тебя почище московской волокиты изволочить!
Ропотъ пошелъ по всей толпѣ.
— Знамо всѣмъ, что ты радъ бы старшинскую руку тянуть! огрызнулся Чумаковъ.
— Почто пущали стараго народъ блазнить! крикнули изъ толпы. Долой его! Его на кладбищѣ черви ждутъ не дождутся!
— Смѣкайте вотъ! усмѣхнулся Стратилатъ. У дѣдовъ-то на кругу что хошь молви; коли любо тебѣ, такъ хоть за татарву стой. А вы чтó? Онъ-де блазнитъ! Долой-де его! Стало однимъ согласникамъ судить. Одни согласники добра не разсудятъ.
— Почто-жъ? Тебя не спросились!
Усмѣхнулся Стратилатъ, покачалъ головой и вымолвилъ:
— Скажу я притчей: была у Софрошки телка. Утащили волки телку и сожрали. Пошелъ Софрошка въ степь, и кличетъ: Собирайтесь, атаманы-волки, въ кругъ. Разсудите лихъ мой; пожрали мою телушку волки! Гожее ли дѣлo? Собралися волки на майданъ. Разсудили его. Нутка по твоему, Чумаковъ, чтò волки разсудили-то?
Громкiй хохотъ опять пошелъ по толпѣ.
Чумаковъ заговорилъ что-то, въ отвѣтъ старику, но гульливый, раскатистый хохотъ заглушилъ eго слова.
Чика влѣзъ на бочку и обратился къ Стратилату:
— Дѣдушка! Ты гораздъ смѣшить майданъ, а ты лучше молви, чтó рѣшить казачеству? Чтó дѣлать? Кашу заварили, а расхлебать не въ моготу.
— Сиди смирно, не сожалѣючи времена прошлыя… Вотъ что старшина! А за грѣхъ, что натворили, виновные отвѣтъ и дадутъ.
— Такъ что-ль разсудите, атаманы-молодцы? обратился Чика къ толпѣ. Ждать розыску и виновныхъ выдавать въ Яицкъ, на расправу?
Толпа безмолвствовала.
— Ну, добро! Погоди, атаманы! Коль поясницу отлежали, дѣвки бородатыя, я вамъ заднiя ноги подшибу!..
— Слухай повѣщенье!.. крикнулъ Чумаковъ.
— Какó повѣщенье?
— Смирно!! гаркнулъ Чика. Иная рѣчь теперь. Старшинская! Слухай!.. Чика откашлянулся и грознымъ голосомъ заговорилъ протяжно: По указу императорскаго величества повѣщаю всему казачеству станичному вѣдомость, пущенную изъ Яицкаго города. Поелику россiйскiй государь Екатерина Алексѣевна въ войнѣ великой съ царьградской туркой и съ ляхами польскими, то многiе свои полки уложила на сраженiяхъ лютыхъ… Пo сему повелѣно выставить къ Рождеству въ Москву пять тысячъ казакъ съ Яика.
Гулъ пошелъ повсюду.
— Укусило! Дѣвки бородатыя! злобно шепнулъ Чика… Смирно! Слухай до конца… Выставить пять тысячъ казакъ конныхъ, но не оружныхъ, потому не оружныхъ, что завербуютъ ихъ въ московскiй легiонъ на 25 лѣтъ, на подобiе некрутъ, и будутъ они сражаться не по казацкому, а обучать ихъ воинскому подвигу пo гусарски! Слыхали?! Наѣдутъ дьяки да писаря, такъ приводи кого сдавать въ легiонъ. Вотъ вамъ указъ!!. Нашли его молодцы въ хатѣ старшины покойнаго Матвѣя… И Чика протянулъ ближайшимъ гербовую бумагу съ восковыми печатями на снуркахъ и оглядывалъ всю толпу повелительно и злобно.
Словно море подъ вихремъ, заволновался весь майданъ, словно зыбь морская покачиваются головы казачьи. И какъ волны морскiя бѣгутъ, ростутъ и сыплются съ гуломъ на берегъ, — такъ рѣчи дикiя, безсвязныя и безразборныя росли въ толпѣ, бѣжали, гудѣли и сыпались на старшину…
— Морочишь! Небывалое брешешь! Неслыханное слушать велишь!
— Не къ лицу казаку гусарская повадка и гусарскiе подвиги воинскiе.
— Почто не къ лицу? засмѣялся сердито Чика. Не съ бородой казакъ будетъ гусаромъ. Бороды повелѣно брить!.. Давно находили грозныя тучи на волнующееся море казацкое, давно глухо гудѣли они… и вотъ, за словами Чики, грянулъ ударъ оглушительный. Даже самъ Чика опѣшилъ.
— Чего брешешь, собака! Дави его! Бей! Чего морочишь майданъ, свиное твое рыло!..
— Не гнѣвись на меня, честное казачество. Не моя вина! Я указъ читалъ выисканный у Матвѣя и повѣщаю кругу. Чтò порѣшите — тому и быть!..
— Ну, молодцы яксайцы! вылѣзъ Чумаковъ. Что-жъ разсудите?!..
Реветъ стоустый звѣрь, словно въ больное мѣсто пырнули его шашкой.
— Бѣжать! Бѣжать, атаманы! Въ золотую мечеть!
— Вали всей станицей за Кубань!
— Нѣтъ! За Каспiй плыть. Зa Каспiемъ раздолье!
— Къ некрасовцамъ атаманы! Идемъ къ некрасовцамъ! реветъ звѣрь-толпа. Ухмыляется Чика Зарубинъ въ руку, поглаживая усъ курчавый и мигая куму Чумакову.
— Помолчите мало, атаманы! вступается Чумаковъ. Приличествуетъ-ли православному въ чужiе предѣлы бѣжать со срамомъ и челомъ бить собакѣ нехристю. Пригодно ли побросать землю свою, хаты дѣдовы, родимый Яикъ и захватя казачекъ и казачатъ уxoдить въ кабалу къ басурману?
— Не гоже! Ну-те къ дьяволу съ кабалой!
— Сказалъ-бы я вамъ, лукаво вымолвилъ Чумаковъ, какъ по моему разсудку въ семъ случаѣ поступиться слѣдъ…
— Сказывай! Сказывай!
— На-предъ надлежитъ мнѣ вѣдать доподлинно, какое мнѣ число ждать согласниковъ и какое число супротивниковъ, потому, что есть межь васъ и таковые что сидѣть да ждать порѣшили и виноватыхъ выдавать.
— Разступися, братцы! Разбирайся!
— Чаятельно всѣ согласники!
Толпа смѣшалась и словно водоворотъ, два тока съ ревомъ шли одинъ на другой… Человѣкъ двадцать, все болѣе сѣдобородыхъ стариковъ, стали отдѣльно отъ громады казацкой.
Екатерининская эпоха привлекала и привлекает к себе внимание историков, романистов, художников. В ней особенно ярко и причудливо переплелись характерные черты восемнадцатого столетия – широкие государственные замыслы и фаворитизм, расцвет наук и искусств и придворные интриги. Это было время изуверств Салтычихи и подвигов Румянцева и Суворова, время буйной стихии Пугачёвщины…В том вошли произведения:Bс. H. Иванов – Императрица ФикеП. Н. Краснов – Екатерина ВеликаяЕ. А. Сапиас – Петровские дни.
1705 год от Р.Х. Молодой царь Петр ведет войну, одевает бояр в европейскую одежду, бреет бороды, казнит стрельцов, повышает налоги, оделяет своих ставленников русскими землями… А в многолюдной, торговой, азиатской Астрахани все еще идет седмь тысящ двести тринадцатый год от сотворения мира, здесь уживаются православные и мусульмане, местные и заезжие купцы, здесь торгуют, промышляют, сплетничают, интригуют, влюбляются. Но когда разносится слух, что московские власти запрещают на семь лет церковные свадьбы, а всех девиц православных повелевают отдать за немцев поганых, Астрахань подымает бунт — диковинный, свадебный бунт.
Роман «Владимирские Мономахи» знаменитого во второй половине XIX века писателя Евгения Андреевича Салиаса — один из лучших в его творчестве. Основой романа стала обросшая легендами история основателей Выксунских заводов братьев Баташевых и их потомков, прозванных — за их практически абсолютную власть и огромные богатства — «Владимирскими Мономахами». На этом историческом фоне и разворачивается захватывающая любовно-авантюрная интрига повествования.
«Аракчеевский сынок», «Аракчеевский подкидыш» – романы Е.А.Салиаса (1840–1908 гг.), популярного писателя, которого современники называли «русским Дюма», впервые опубликованы в журнале «Исторический вестник» за 1888–1889 гг.В центре повествования молодой красавец-офицер, любимец общества, которому все сходит с рук благодаря его влиятельному отцу. Интрига, любовь, веселые пирушки, дуэли делают сюжет занимательным и интересным.
«Если царствовать значит знать слабость души человеческой и ею пользоваться, то в сём отношении Екатерина заслуживает удивления потомства.Её великолепие ослепляло, приветливость привлекала, щедроты привязывали. Самое сластолюбие сей хитрой женщины утверждало её владычество. Производя слабый ропот в народе, привыкшем уважать пороки своих властителей, оно возбуждало гнусное соревнование в высших состояниях, ибо не нужно было ни ума, ни заслуг, ни талантов для достижения второго места в государстве».А. С.
Книга знакомит с увлекательными произведениями из сокровищницы русской фантастической прозы XIX столетия.Таинственное, чудесное, романтическое начало присуще включенным в сборник повестям и рассказам А.Погорельского, О.Сомова, В.Одоевского, Н.Вагнера, А.Куприна и др. Высокий художественный уровень, занимательный сюжет, образный язык авторов привлекут внимание не только любителей фантастики, но и тех, кто интересуется историей отечественной литературы в самом широком плане.
Новый исторический роман современного писателя Г. Ананьева посвящен событиям, происходившим на Руси в середине XVI века.Центральное занимает описание знаменитой Молодинской битвы, когда в 1572 г. русская армия под руководством князя Михаила Воротынского разгромила вдвое превосходившее крымско-турецкое войско.
Роберт Грейвз (1895–1985) — крупнейший английский прозаик и лирический поэт, знаток античности, творчество которого популярно во всем мире.В четвертый том Собрания сочинений включены роман о великом английском писателе XVII в. «Жена господина Мильтона», а также избранные стихотворения Р. Грейвза.Перевод с английского О. Юмашевой.Комментарии А. Николаевской.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Исторический роман посвящен Григорию Ивановичу Шелихову - русскому исследователю, мореплавателю, промышленнику и купцу.
Аннотация издательства: Роман о последнем этапе гражданской войны, о врангелевском Крыме. В марте 1920 г. генерала Деникина сменил генерал Врангель. Оказалась в Крыму вместе с беженцами и армией и вдова казачьего офицера Нина Григорова. Она организует в Крыму торговый кооператив, начинает торговлю пшеницей. Перемены в Крыму коснулись многих сторон жизни. На фоне реформ впечатляюще выглядели и военные успехи. Была занята вся Северная Таврия. Но в ноябре белые покидают Крым. Нина и ее помощники оказываются в Турции, в Галлиполи.
Аннотация издательства: Роман о белом движении на Юге России. Главные персонажи - военные летчики, промышленники, офицеры, генералы Добровольческой армии. Основная сюжетная линия строится на изображении трагических и одновременно полных приключений судьбах юной вдовы казачьего офицера Нины Григоровой и двух братьев, авиатора Макария Игнатенкова и Виталия, сначала гимназиста, затем участника белой борьбы. Нина теряет в гражданской войне все, но борется до конца, становится сестрой милосердия в знаменитом Ледяном походе, сделавшимся впоследствии символом героизма белых, затем снова становится шахтопромышленницей и занимается возрождением своего дела в условиях гражданской войны.