Спокойной ночи, крошка - [35]

На мгновение я задумалась о том, кому принадлежало это платье. Какая знаменитость поделилась со мной своим обаянием, когда я купила эту модель? Его смех был звонким, как колокольчик.

— Меня зовут Мэл. А ваше имя начинается на С, верно?

— Откуда вы знаете? — Я удивленно распахнула глаза. — Это подруга вам сказала? Она ясновидящая?

— Нет. Некоторые считают, что она умеет предвидеть будущее, но Нова не хочет зарабатывать этим на жизнь. — Он осторожно коснулся кончиками пальцем точки над моей ключицей. — Дело в вашем кулоне.

Мой кулон. Кулон в форме стилизованной буквы «С». Я почувствовала, что краснею. «Как неудобно! Теперь он подумает, что я дура».

— A-а, да. Мое имя действительно начинается на С. Стефани. Меня зовут Стефани. Или Стеф.

— Стеф.

Мое имя на его губах. Будто нежная мелодия.

Он убрал руку, но я еще чувствовала тепло над ключицей. Он оставил след на моей коже.

— Вы такая милая, когда краснеете.

— Мэл… — Я проигнорировала его слова, зная, что покраснела еще сильнее.

— Вакен. Мэл Вакен. Этого достаточно, чтобы получить ваш номер?

— Полагаю, что да.

Мои руки дрожали от возбуждения и удивления, пока я писала номер телефона-автомата напротив моего дома (я не могла позволить себе телефон в квартире) на салфетке, любезно предоставленной барменом.

— Мне не терпится рассказать Нове о том, что я встретил самую красивую женщину в Лондоне.

— Можете больше не льстить, вы ведь уже получили мой номер.

— Помните о П.О.Ц.Е.Л.У.Я.Х.? Никакой лести, только честность.

Я почувствовала, как краска вновь залила мои щеки, проглядывая из-под тонального крема.

— Ну ладно, Стеф. Мне пора. Можно позвонить вам завтра? Или это слишком рано?

— Нет, не слишком, — ответила я.

— Значит, увидимся. — Он не сдвинулся с места.

— Да, — кивнула я, — непременно.

— Вы, должно быть, заметили, что я все еще стою здесь. Мне трудно оставить вас.

— Я буду рада ответить на ваш звонок, но вряд ли сделаю это после парочки таких же фраз. Помните о том, что сказал ваш друг.

Его взгляд мягко коснулся моих губ.

— О поцелуях, — сказал он. — Да. Пока, Стеф.

— Пока, Мэл.

Кэндис и Лиза подошли ко мне через пару секунд после того, как Мэл вышел из бара.

— О боже! — пронзительно взвизгнула Кэндис. — Кто это был?

Мэл помахал мне рукой на прощанье. Я помахала в ответ.

— Никто. — Я не сводила глаз с пустого дверного проема, в котором он скрылся. — Просто мужчина, за которого я когда-нибудь выйду замуж.

— И знаете что? Не все приходят в спортзал, чтобы вернуться к привычному весу или стать худой, как фотомодель. Некоторые ходят в спортзал, потому что это дарит им жизнь. Собранность. Порядок. Дарит ощущение душевного спокойствия.

Он знал мое тело.

Каждую родинку, каждую пору, каждую морщинку. Все достоинства и недостатки. Последнюю пару часов он изучал мое тело — пальцами, губами, языком, глазами.

Я всегда стесняюсь в постели с новыми мужчинами. Боюсь того, как они отреагируют, что подумают, когда я сниму одежду, и свет будет достаточно тусклым, чтобы скрыть мои недостатки, пусть и не в полной мере, и в то же время достаточно ярким, чтобы подчеркнуть достоинства.

Мэл медленно раздел меня, целуя, лаская, познавая мое тело. Казалось, прелюдия длилась часами. Долгие часы его сладостных ласк. Я задыхалась от вожделения. Он целовал меня. Он ласкал меня. Он занимался со мной любовью. Его глаза, его пальцы, его тело… Да, мы занимались любовью. Не сексом. Не трахались. Занимались любовью. Вот что я чувствовала.

Прошло уже два месяца с тех пор, как мы познакомились, но мы решили, что с первым разом стоит подождать. Мы не обсуждали это вслух, но, похоже, оба пришли к такому решению.

Прошло всего два месяца с тех пор, как мы познакомились, но я знала, что люблю Мэла. Он был Тем Самым. Единственным. Я поняла это, когда повстречала его в баре. Я чувствовала это всякий раз, как мы встречались и разговаривали. Я чувствовала это сейчас, свернувшись у него на коленях, точно счастливый щеночек.

И неважно, что мы лежали на старом жестком матрасе, который кто-то подарил мне, когда я переехала в эту квартиру. И неважно, что в кухне из крана мерно капала вода. И неважно, что в углах комнаты росла плесень, и сейчас ее запах чувствовался особенно остро, потому что вчера прошел дождь.

Все это было неважно. Мы были вместе. И Мэл любил меня. Он не сказал этого, но по последним двум часам я поняла, что это так.

— Мне нужно тебе кое-что сказать. — Мэл нежно коснулся моих волос.

Я не ответила. На мгновение я подумала притвориться спящей, чтобы Мэл ничего не мог сказать. Чтобы он не смог переписать историю сегодняшней ночи. Даже если это слова «Я люблю тебя», слова, которые мне отчаянно хотелось услышать (к моему огромному стыду), я не хотела, чтобы это случилось сегодня. Мне нужны — необходимы — были эти пузырьки идеальных воспоминаний. И таких пузырьков должно быть много. Они очень важны. Даже когда все идет наперекосяк — не с Мэлом, конечно, у нас с Мэлом все будет в порядке, а в жизни в целом, — мне нужно как можно больше хороших воспоминаний, чтобы они светили мне, как маяк в штормовом море. Тогда мой разум сможет ориентироваться по свету маяка и не затонуть. Я хотела запомнить то, как мы сегодня занимались любовью. И мне нужно было отдельное воспоминание — воспоминание о дне, когда Мэл признался мне в любви.