Сплетни и K-pop - [73]

Я была более чем счастлива позволить ей взять на себя инициативу, чтобы я могла просто слиться с фоном. Но стоя там, под жаркими огнями сцены, я стала остро осознавать, что все камеры направлены на нас. Я пыталась контролировать выражение своего лица — улыбалась, выглядела заинтересованной, но не слишком, — но все, что я пыталась, казалось неправильным. Вена за моим правым глазом начала дергаться, и я почувствовала, как у меня сводит челюсть от всех этих улыбок. Все, что я хотела сделать, — это протянуть руку и стереть макияж, тающий на верхней губе, и я молилась, чтобы камеры не были увеличены достаточно, чтобы показать это.

— Итак, что вам больше всего нравится в жизни в Сеуле? — спросил один из ведущих. Возникла пауза, а потом до меня дошло, что он говорит по-английски. Девушки и MSB повернули головы в мою сторону, а ведущие пристально смотрели на меня, ожидая ответа. Я была так сосредоточена на том, как я выгляжу, что полностью потеряла нить разговора, и теперь, к ужасу, настала моя очередь говорить.

Хотела бы я сказать, что у меня был грандиозный план дальнейших действий, но на самом деле это было больше похоже на то, что все камеры, свет и сотни глаз, уставившихся на меня, включили какой-то древний переключатель, который был похоронен внутри меня последние семнадцать лет. Это было похоже на то, как папа учил меня вождению по шоссе — когда ты съезжаешь с обочины в поток машин, то должна нажать на газ и верить (и молиться), что догонишь всех остальных.

Теперь я вдавливала педаль газа до упора в пол. Я почувствовала, как мои руки поднеслись ко рту, плечи напряглись, и из меня вырвался самый милый писклявый голос.

— Ну, самое приятное — это знакомство с новыми людьми, такими как мой друг Чжун. — Затем что-то вырвалось из моей груди, попало в горло и вырвалось изо рта — О боже, вот оно: — Хи-хи-ХИ! В ужасе, но зайдя слишком далеко, чтобы остановиться, я наблюдала, как мой указательный палец ткнул Чжуна прямо в ребра.

Зрители протяжно ахнули:

— О-вааа!

Я прищурилась, пытаясь разглядеть лица в толпе, но ничего не было видно за краем сцены. Было ли это хорошим «о-вааа» или плохим «о-вааа»? О боже, что я наделала?

В глазах Чжуна мелькнуло удивление, но это произошло так быстро, что, должно быть, было незаметно для всех, кроме меня. В течение миллисекунды его лицо расслабилось, и в глазах снова появился блеск первоклассного клоуна. Он посмотрел на аудиторию с кривой ухмылкой и откинулся назад, лениво скрестив руки на груди. Затем он сказал что-то по-корейски, что совершенно не укладывалось у меня в голове. Публика разразилась визгом, а его товарищи по группе со смехом хлопнули его по спине.

— Камсамнида, MSB и A-List! — сказали ведущие. Загорелся знак аплодисментов, и толпа разразилась радостными криками и хлопками. Мы все подняли несколько знаков «пис» и сердечек на пальцах, затем камеры опустились, в зале зажегся свет, и мы покинули сцену так же быстро, как и появились.

На минуту мы все вместе столпились на краю сцены. Я попыталась протиснуться мимо Юри и Хаян, чтобы добраться до Чжуна, но мисс Джеки перехватила меня и потащила к выходу. Когда мы умчались со сцены, я прошептала Саыль, спрашивая ее, как, по ее мнению, все прошло, но она просто похлопала меня по спине со скомканной улыбкой.

Сразу за выходом собралась огромная толпа. Некоторые держали таблички ручной работы, на которых было написано что-то вроде «Я <З MSB» или «ЧИНДЖОЛЬ — МОЙ ULTIMATE BIAS». Я вытащила ручку, которую мне дала Сори, из кармана, готовая раздать еще автографы, но, когда мы вышли на ночной воздух, толпа не двинулась с места.

Сотни лиц уставились на нас, когда мы проходили мимо них к фургону, но, кроме нескольких перешептываний, никто в толпе не произнес ни слова. Внезапно почувствовав себя незащищенной, я схватилась за живот, когда мы неловко забрались в микроавтобус в тишине.

Когда двери захлопнулись и фургон выехал со двора, я ждала, что Ария подойдет ко мне, чтобы указать на все, что я сделала неправильно, как она всегда делала. Но она этого не сделала: она сделала кое-что гораздо худшее. Она разразилась слезами.

Она закрыла лицо руками, ее блестящие волосы дрожали, когда она плакала. Плач Арии был еще страшнее, чем все остальное, и каждый раз, когда она всхлипывала, это было похоже на обвинение, брошенное прямо мне в лицо за то, что я испортила самую большую ночь в ее жизни.

Хаян попыталась утешить ее, обняв за плечи, но Ария оттолкнула ее. Скрестив руки и ноги, Хаян хмуро посмотрела на меня, как будто это была моя вина, что Ария оттолкнула ее.

Затем в самой задней части микроавтобуса раздался тихий стон, и я вытянула шею, чтобы посмотреть, от кого он исходит. Это была Юри — теперь она тоже плакала. И вот так весь микроавтобус был в слезах.

— Мне очень жаль! — воскликнула я, наполовину умоляя, наполовину защищаясь. — Я не хотела… Я должна была… — Но я даже не была уверена, что именно я сделала не так, все вдруг оказалось так запутанно. Не имело значения, что я делала: даже если бы я делала то, что мне говорили, я все равно не могла бы сделать это правильно. Я хотела объяснить, что я всего лишь повиновалась мистеру Киму, но я боялась что-либо сказать об этом при мисс Джеки в микроавтобусе.